Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 122

Глава 122. До чего же она дошла Хэ Мурань бросила мимолётный взгляд на Айюнь, задержавшись на её красоте на пару секунд, но тут же отвела глаза. Она никогда раньше не видела Айюнь. Айюнь тоже сделала вид, что не знает её, быстро вытерла руки и подошла к обогревателю, включив его на первом режиме, чтобы высушить намокшее место на одежде. Ни одна из девушек особо не обратила внимания на присутствие Айюнь — они продолжали разговаривать между собой. Хэ Мурань открыла сумочку, достала пудреницу и, подправляя макияж, с досадой проговорила: — Как мне не злиться? Отец всё чаще сводит меня с семьёй Хэ. Перед тем как я ушла, даже наказал: «Обязательно найди Хэ Чжоумуя и хорошо с ним поздоровайся». Говоря об этом, Хэ Мурань раздражённо захлопнула пудреницу. — Ты же знаешь, он мне совершенно безразличен. Её подруга, заметив недовольство, пошутила: — У твоей мачехи ведь есть дочь. Пусть твой отец признает её и выдаст замуж вместо тебя. Лицо Хэ Мурань мгновенно стало ледяным. Она презрительно усмехнулась: — Да она вообще достойна? Просто охотница за богатством. — А это почему? Хэ Мурань подслушала этот разговор, когда её отец беседовал с Су Линъи. Она презрительно скривила губы: — Ты ведь знаешь, что у того из Хуашэна в последнее время появилась любимая пташка? — Ты про того самого из Хуашэна? — удивилась подруга. — Да. Эта девушка — дочь моей мачехи, — с насмешкой ответила Хэ Мурань. — Но разве семья Е не собиралась породниться с семьёй Тань? Тань Юнь постоянно намекает, что он уже почти её зять. К тому же сегодня же пришла Тань Жань — выглядела вполне довольной. — Кто его знает. Тань Юнь всегда преувеличивает. Её словам нельзя верить полностью, — Хэ Мурань беспечно пожала плечами. Нахмурившись с отвращением, она продолжила: — Хотя дочь моей мачехи и правда неплохо умеет ловить удачу — сумела-таки зацепиться за семью Е. Искусство лезть вверх по социальной лестнице у неё на высоте. — Но даже если тот из Хуашэна сейчас её и балует, в будущем она всё равно останется без статуса и имени. Если мы ещё и породнимся с ней, какое тогда будет лицо у нашего дома? Подруга похлопала её по плечу: — Верно. С тех пор как дядя Хэ женился на твоей мачехе, слухов и пересудов стало слишком много. Тебе, бедняжке, приходится нелегко. — Ну да ладно, — Хэ Мурань махнула рукой и фыркнула: — По крайней мере, тётя Су ко мне всегда относилась неплохо. Девушки вымыли руки и вышли из комнаты. В тот самый момент, когда дверь закрылась, Айюнь выключила фен. Одежда уже высохла, но она всё ещё не двигалась с места. Шум фена был не слишком громким, и Айюнь услышала почти весь их разговор. Её чувства к Е Цзяхуаю были искренними — но кто же в это поверит? Слова «равные семьи» иногда действительно имеют смысл. Как только возникает разрыв в положении, одного из партнёров обязательно начинают считать корыстным. Айюнь горько усмехнулась, успокаивая себя: она и не надеялась, что другие поверят. Болезненные, колючие слова ранят — невозможно утверждать обратное. Хотя внутри у неё всё бурлило, Айюнь понимала: язык у людей свой, и она не может контролировать, что они говорят и распространяют. Это она осознала ещё в детстве. Что до разговоров о Е Цзяхуае — Айюнь решила воспринимать их как мимолётный шум ветра. Она не глупа и способна трезво рассуждать. Возможно, слова о браке и «почти зяте», которые она услышала, однажды станут реальностью. Но сейчас их отношения с Е Цзяхуаем точно не таковы, какими их изображают эти девушки. Она знает и верит: Е Цзяхуай никогда не станет водить её за нос, пока дома делает вид, что всё в порядке. В этом нет ни малейшего сомнения. Зато теперь ей стал понятен ответ на прежние вопросы: почему Тань Жань, устроив банкет, где перевод вообще не требовался, заплатила ей такую высокую сумму; почему Тань Юнь постоянно проявляет к ней такую враждебность. Разве она не предвидела всего этого, решив быть с Е Цзяхуаем? Тогда почему же ей так больно? — спросила себя Айюнь. Её размышления прервал стук в дверь: — Мисс Айюнь, вы там? Генеральный директор Тань велела передать вам чистую рубашку. Айюнь глубоко вздохнула и, глядя в зеркало, заставила себя улыбнуться. Когда она открыла дверь, её лицо уже было спокойным, а улыбка — лёгкой и сдержанной. — Спасибо, не нужно. Я уже всё привела в порядок. Вернувшись в банкетный зал и снова увидев Тань Жань в окружении гостей, Айюнь вдруг поняла, откуда у неё возникло то смутное чувство знакомства. Это же была та самая девушка, которая обедала с Е Цзяхуаем! Та самая, которую она тогда посчитала для него идеальной парой. У них обоих — схожая гордость, уверенность в себе, благородство… Айюнь не хотела терять самообладание. Подавив тревожные мысли, она подошла ближе и тихо извинилась: — Прошу прощения, генеральный директор Тань. Я задержалась чуть дольше обычного. — Ничего страшного, — Тань Жань взглянула на её рубашку и улыбнулась. — Это я должна извиняться. Виновата моя неловкая сестрёнка — испачкала вашу одежду, мисс Айюнь-переводчик. Скажите, сколько стоит эта рубашка? Я попрошу бухгалтерию перевести сумму вместе с вашим гонораром. Айюнь вежливо, но твёрдо отказалась: — Не стоит. Просто испачкалась — постираю, и всё. Тань Жань не осталась до конца банкета. Вскоре после возвращения Айюнь из туалета они покинули зал. Так закончилось и рабочее задание Айюнь. От начала и до конца Тань Жань сохраняла к ней уважительное отношение: — Вы очень профессиональны, мисс Айюнь-переводчик. Надеюсь, у нас будет возможность сотрудничать ещё. Айюнь улыбнулась и пожала ей руку: — Для меня это большая честь. Подъехала машина. Официант открыл дверцу, и Тань Жань с распростёртыми объятиями пригласила: — Мисс Айюнь-переводчик, позвольте подвезти вас домой. Айюнь подняла телефон и показала его: — Спасибо, но за мной уже едут. Она уже заметила автомобиль, который медленно подкатывал поближе. Этот номерной знак позволял проехать куда угодно без малейших затруднений. Тань Жань тоже увидела машину и понимающе кивнула: — Хорошо. Тогда не буду настаивать. До свидания, мисс Айюнь-переводчик. — До свидания. Айюнь села в машину и сразу расслабилась, откинувшись на сиденье. Двигаться не хотелось совершенно. Это была не особенно трудоёмкая работа, но почему-то особенно изматывающая. Закрыв глаза, Айюнь позволила свету и тени скользить по векам. Внутри её охватило растерянное чувство пустоты, будто огромная чёрная дыра медленно поглощает её целиком. В этой тьме звучали отчаянные увещевания Су Линъи, томный, двусмысленный смех Е Цзяхуая и колючие пересуды окружающих… В этот момент Айюнь даже подумала: мелькающий, эфемерный свет, кажется, чётче очерчивает будущее, чем её собственные очертания. Она спросила себя: «До чего же я дошла? Если бы я искала лишь мимолётную любовь или кратковременную радость — разве довела бы себя до такого состояния?» Усталость, горечь, нежелание отпускать… Причину этих сложных чувств она уже знала. Жадность. Самонадеянность. Всё рождается из любви.