Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 123

Глава 123. Надо беречь себя Телефон в ладони не переставал вибрировать, но Айюнь будто и не замечала этого. Смартфон Сяо Чэня тихо пискнул, подключившись к автомобильному Bluetooth, и вскоре по салону разнёсся слегка раздражённый голос Е Цзяхуая: — Сяо Чэнь, ты уже забрал её? Сяо Чэнь взглянул в зеркало заднего вида и приглушённо ответил: — В машине. Госпожа Айюнь, кажется, уснула. На самом деле Айюнь не спала — просто не было сил отвечать. Даже шевельнуть пальцем казалось ей непосильной задачей. Она не собиралась рассказывать Е Цзяхуаю о случившемся этим вечером. Что вообще можно сказать? Что кто-то болтает за спиной? Или что меня на перевод пригласила твоя невеста, с которой тебя сватают? Айюнь не хотела тратить силы на эти пустые сплетни. От этого только оба вымотаются душевно и физически. Зачем же растрачивать драгоценное время на такие пустяки? В самый нужный момент она приоткрыла глаза и, нарочито лениво протянув слова, произнесла: — Е Цзяхуай? Услышав её голос, он сразу стал мягче: — Разбудил? — Мм… Сяо Чэнь за рулём. Лучше повесь трубку и перезвони мне напрямую. Телефон снова прижали к уху, и Айюнь тихо сказала: — Алло? Е Цзяхуай обеспокоенно спросил: — Тебе плохо? Почему голос такой вялый? Айюнь прислонилась лбом к окну машины, собралась с силами и нашла первое попавшееся оправдание: — Я ведь не господин Е, чтобы после работы быть бодрым, как рыба в воде. Голос её зазвучал живее, и Е Цзяхуай, решив, что она просто устала от сложного перевода, расслабился: — Опять язвишь, да? Он усмехнулся, но тут же перешёл к более важному: — Ты хоть поела сегодня? Не позволяй себе голодать, когда меня нет рядом. — Поела, — ответила Айюнь. — Перед выходом тётя Линь ещё сказала, что сварит мне свиные ножки в соевом соусе. Я немного оставила места в животике — дома доем. — После еды не ложись сразу спать. У Айюнь хватало вредных привычек, особенно с желудком — из-за этого ей так трудно было набрать хоть немного веса. — Знаю-знаю. Его заботливые напоминания успокоили её. Айюнь перестала думать о чём-то лишнем и даже захотела поболтать: — Е Цзяхуай, ты завтра вернёшься? — Скучаешь? Она теребила край своей одежды и честно призналась: — Да, скучаю. Е Цзяхуай прикинул время: — Утром уже буду дома. Айюнь улыбнулась: — Отлично! Тогда сможем вместе позавтракать. Дома она немного перекусила, приняла душ и легла спать довольно рано. Однако первая половина ночи прошла тревожно — то ли сон, то ли явь. Несколько раз она будто просыпалась, но тут же снова проваливалась в причудливые видения. Казалось, вот она открыла глаза, а в следующий миг всё вокруг опять становилось странным и нереальным. Когда Е Цзяхуай вернулся домой, Айюнь только-только уснула по-настоящему. На улице похолодало, но девушка по-прежнему спала в тонкой шёлковой майке, да ещё и беспокойно: одеяло едва прикрывало живот, а рука цвета молодого лотоса лежала на подушке, пальцы изящно свисали, словно колокольчики. Рядом на кровати валялась стопка бумаг — видимо, она читала перед сном и, заснув, просто бросила их там. Е Цзяхуай бесшумно подошёл, аккуратно собрал листы и положил на тумбочку, после чего осторожно присел на край постели. Он смотрел на её спокойное лицо и, словно назло, лёгким движением коснулся пальцем её губ. Айюнь ничего не почувствовала, лишь чуть приоткрыла рот и продолжила спать. Е Цзяхуай невольно улыбнулся, наклонился и поцеловал её в лоб, брови, кончик носа… и, наконец, в губы. Спящая девушка была совершенно беззащитна. Ей даже почудилось, что это очередной томительный сон от тоски по нему, и она сама вытянула язык, чтобы ответить на его поцелуй. Он целовал её страстно, почти не давая дышать. Айюнь начала задыхаться и мысленно несколько раз крикнула «стоп», но голоса не услышала. И только тогда до неё дошло: это не сон. Запах Е Цзяхуая был ей знаком, и она совсем не испугалась. Перевернувшись на бок, она легко дотянулась рукой до его затылка и дважды постучала пальцами. Е Цзяхуай ещё раз нежно прижался губами к её губам и, наконец, отстранился. Грудь Айюнь тяжело вздымалась. — Ты вернулся? — выдохнула она. Он погладил её по волосам и тихо «мм»нул в ответ. Ей было тяжело открыть глаза. Она приоткрыла лишь узкую щёлочку, но комната оставалась погружённой во тьму. — Который час? Я проспала? Е Цзяхуай потёрся носом о её щёку, заметил, что она всё ещё сонная, и милостиво решил не дразнить дальше: — Только четыре. Спи дальше. Я пойду приму душ. — Мм… Но после пробуждения в таком часу уснуть снова было невозможно. Когда Е Цзяхуай вышел из ванной, на тумбочке уже горел свет. На кровати виднелась лишь спина девушки. Айюнь ленилась ворочаться, поэтому использовала подушку как подставку, положила на неё те самые бумаги и читала, лёжа на боку. — Ты глаза свои совсем не жалеешь, да? Пойманная с поличным, Айюнь тут же зажмурилась и замерла, делая вид, что снова уснула. Е Цзяхуай прекрасно знал её — стоит ей что-то натворить, как тело сразу напрягается. Он налил воды и спросил у неподвижной фигуры: — Хочешь пить? Через несколько секунд Айюнь с улыбкой приподнялась: — Хочу. Он принял у неё стакан, поставил на место и, наконец, забрался в постель, обняв её. Ругать сейчас было не время. — Ещё рано. Не хочешь спать? Айюнь поставила палец ему на грудь и начала водить им, будто маленький человечек шагал по коже. — Проснулась — и не могу заснуть. Е Цзяхуай схватил её шаловливый палец и многозначительно протянул: — Не можешь заснуть, значит… Айюнь почуяла неладное и, в наказание, другой рукой ущипнула его за нос: — Нет, Е Цзяхуай! Тебе уже не двадцать — нельзя так часто позволять себе вольности. Надо отдыхать и беречь здоровье! — Давай выключим свет и поспим, — сказала она и попыталась выскользнуть из его объятий, чтобы дотянуться до выключателя. Е Цзяхуай нахмурился так, что это было заметно даже в темноте, и слегка ущипнул её за щёку: — Какое «уже не двадцать»? Мне всего-то за тридцать! Откуда у тебя такие слова, будто мне семьдесят? Айюнь растянула губы в улыбке и запинаясь пояснила: — Да нет же! Я имею в виду, что в твоём возрасте особенно важно следить за собой. Иначе в старости будут проблемы! Чем дальше она говорила, тем больше путалась, а лицо Е Цзяхуая становилось всё мрачнее. На этот раз он действительно рассердился и даже перестал с ней разговаривать. Айюнь ткнула пальцем ему в спину: — Е Цзяхуай? Мужчина молчал. Она поняла, что сама виновата, и добровольно решила загладить вину. Прильнув к нему, она положила подбородок ему на плечо и придавила: — Что случилось? Обиделся? Эй, мужчинам нельзя часто злиться, иначе потом… ммм… Старость. Возраст. Эта тема, похоже, теперь навсегда закрыта. Завтра, наверное, будет утреннее обновление.