Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 109

Глава 109. Муж-призрак Цзян Минчжэ слегка задумался и в общих чертах угадал, как всё произошло. Во-первых, Му Ваньцин, вероятно, поймали несколько дней назад. Все эти дни, кроме коротких перерывов на естественные нужды, она провела в связках. Даже у сильного воина от такой неподвижности нарушается кровообращение, а руки и ноги становятся вялыми и слабыми. Во-вторых, в тот момент Му Ваньцин была напугана до смерти. Даже такая стойкая, как она, умоляла Цзяна Минчжэ убить её и уходить — настолько она была растеряна и охвачена ужасом. В-третьих, когда он выбросил её из ядовитого круга, он боялся, что не докинет и она вдохнёт яд, поэтому, возможно, толкнул слишком сильно. В совокупности всё указывало на то, что, вылетев из рук Цзяна Минчжэ, Му Ваньцин немного замешкалась, едва успела применить «лёгкие шаги», но из-за нарушенного кровообращения не смогла вовремя выровнять тело. А по закону Мерфи её голова и ударила в пень. Почему Цзян Минчжэ был уверен, что она всё же попыталась выровняться с помощью «лёгких шагов», а не просто упала головой вниз? Потому что на месте происшествия была только кровь, а мозгов — нет. Поэтому… Цзян Минчжэ вытянул два пальца и осторожно зажал край её лицевой вуали, чтобы чуть приподнять и открыть нос — проверить, дышит ли она. Однако после недавнего прорыва во внутренней ци его контроль над силой резко ухудшился. То, что ему показалось лёгким движением, на деле сорвало всю вуаль целиком. Цзян Минчжэ вздрогнул и опустил взгляд. Перед ним предстало холодное и изящное лицо. Изогнутые брови — будто новолуние, вырезанное небесами; густые ресницы — словно бахрома, скрывающая звёзды; тонкий, прямой нос — будто высеченный из ледяного духа; тонкие губы — будто нарисованные тончайшей кистью… Всё это — мимолётный, но ослепительный образ, словно дым над холодным нефритом. Лицу немного вредила чрезмерная бледность кожи и почти бесцветные губы. Но алый след крови, стекающий из-под линии роста волос, создавал ещё более резкий контраст с этой белизной, вызывая непреодолимое желание пожалеть и оберегать. Цзян Минчжэ собрался с мыслями и двумя пальцами коснулся точки под носом Му Ваньцин. Почувствовав слабое дыхание, он облегчённо выдохнул. Он уже собирался вернуть вуаль на место, как вдруг густые ресницы затрепетали, и глаза девушки внезапно распахнулись. Чёрные, как лак, зрачки сначала растерянно уставились на Цзяна Минчжэ, а затем перевелись на вуаль в его пальцах. Сердце Цзяна Минчжэ заколотилось. Не от похоти — нет. Он знал: лицо этой девушки нельзя видеть. Кто увидит — тот обязан взять её в жёны. Или умереть. За мгновение он уже придумал план: Просто ударить её в челюсть, чтобы она потеряла сознание, надеть вуаль обратно, лечь рядом и притвориться без сознания. Когда она очнётся и увидит его в обмороке, решит, что всё было галлюцинацией. Но прежде чем он успел сжать кулак, Му Ваньцин резко села и бросилась ему в объятия, крепко обхватив его. «Да ну нахрен?» Цзян Минчжэ оцепенел, как наседка в игре «орёл и цыплята» — руки высоко подняты, всё тело напряжено. Если за один взгляд на её лицо требуют ответственности, то что будет за объятия?! — Му-госпожа… — Не зови меня Му-госпожой! Зови «жена» или «Ваньмэй», «Цинмэй» — как хочешь. Цзян Минчжэ только начал говорить, как его сразу перебили. Он даже глаза вытаращил от изумления. Ну конечно, это же Му Ваньцин — прямолинейная до невозможности! Не вскрикнула, не заплакала — сразу перешла к делу? — Му-госпожа, послушай меня… — Нечего слушать! Я всё поняла. Ты изо всех сил пытался спасти меня, но не получилось — это не твоя вина. Теперь мы оба призраки, и нам нечего бояться духов. А? Цзян Минчжэ растерялся ещё больше. О чём она вообще говорит? Видимо, эта девчонка решила, что они оба мертвы. Он припомнил: он нёс её на плече, и она, похоже, так и не увидела настоящего облика Маньгу Чжуся. Наверное, когда он метался туда-сюда, она подумала, что попали в «дьявольский лабиринт». — …Жизнь и не так уж хороша. А-Цзы, эта ядовитая девчонка, без памяти влюблена в тебя. Если бы я стала с ней соперничать, разве не превратилась бы в низкую женщину? А теперь, раз мы умерли, она нам больше не указ. Ты увидел моё лицо — значит, теперь ты мой муж. Муж-призрак! Цзян Минчжэ едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Но тут же подумал: а ведь в её глазах он и правда муж-призрак. Тем временем Му Ваньцин продолжала что-то бормотать ему на ухо: — …Та маленькая Цзы всё время расхваливала тебя: «вот это хорошо, то хорошо, всё у него хорошо». Сначала я думала, она врёт. Потом поняла — нет, правда. Я нарочно с ней спорила, но на самом деле завидовала ей ужасно. Учительница говорила: «все мужчины — подлецы». А тут оказалось, что есть и хороший… Жаль, что он достался Цзы. Выходит, эта девчонка давно уже метит в мои жёны… Цзян Минчжэ моргнул и подумал: «Надо будет поговорить с А-Цзы. Как же так — хвастаться надо тише воды, ниже травы! Даже подругу надо беречь от соблазна, как от пожара и воров!» — В прошлый раз ты тоже нёс меня на плече, как вчера. Мне было так радостно! Я думала: «нельзя радоваться, ведь это нечестно по отношению к Цзы». Но мне правда было так радостно! Что делать? В детстве однажды я так хорошо отработала упражнение, что учительница обрадовалась и сшила мне маленького тигрёнка из лоскутка ткани. Я тогда была счастлива, как никогда. Но даже тогда мне не было так радостно, как когда ты нёс меня на плече… Цзян Минчжэ стало её жаль, и он невольно похлопал Му Ваньцин по худой спине. Одновременно он удивился про себя. Да, она и правда худая… Но тогда откуда такие поразительные ощущения в груди? — Ладно-ладно, твои раны серьёзны. Не надо так много говорить. У тебя есть мазь от ран? Дай я обработаю. Цзян Минчжэ ласково утешил её. Му Ваньцин покачала головой: — Всё забрали те две злобные старухи. Наверное, оставили в повозке. Но, впрочем, и без мази не страшно — разве что странно: если я призрак, почему раны всё равно болят? Она подняла голову и с недоумением посмотрела на Цзяна Минчжэ. От волнения её бледные губы порозовели, а щёки залились румянцем. Она стала похожа на свежераспустившийся цветок, готовый раскрыться для того, кто его сорвёт. Цзян Минчжэ с огромным усилием отвёл взгляд от её губ и прикоснулся пальцем к её щеке: — Горячая? — Горячая! Му Ваньцин кивнула и удивилась: — Все призраки, убитые духами, горячие? С этими словами она приложила свои пальцы к лицу Цзяна Минчжэ: — А я горячая? — Холодная. Цзян Минчжэ не соврал: её пальцы и правда были ледяными. Ей бы сейчас ножки в ванночке из имбиря с перцем распарить да горячий отвар из красного сахара, бобов адзуки и фиников попить. — Ладно! Му-госпожа… — Жена! Пальцы Му Ваньцин, до этого холодные и гладкие, лежали на лице Цзяна Минчжэ, но тут вдруг повернулись и зажали ему рот. — Ваньцин! Ваньцин — так сойдёт? — Хм. Му Ваньцин надула губки, но с неохотой согласилась. — Ваньцин, я хочу тебе сказать: мы, кажется, не умерли. Блин-блин! Му Ваньцин моргнула — в глазах читалось: «Ты издеваешься?» — Послушай, вчера ночью это были не духи, а ядовитое существо — Маньгу Чжуся, повелитель всех ядов. Не смотри, что голос у него громкий — сам-то он вот такой, — Цзян Минчжэ показал пальцами крошечный размер. — Так вот, я применил искусство переработки ядов и всё время его «варил», пока он не ослаб и не умер. Если не веришь — труп до сих пор в этом бутыльке! Цзян Минчжэ говорил до хрипоты, но наконец сумел всё объяснить. Выражение лица Му Ваньцин стало крайне сложным. Изумление, страх, растерянность, вина, смущение… Она потрогала рану в волосах, тихо вскрикнула от боли и пробормотала: — Похоже, я и правда не умерла… Это… это… Внезапно глаза её закатились, и она рухнула назад. Цзян Минчжэ быстро подхватил её и осторожно уложил на землю. Сначала он подумал, что рана дала о себе знать, но заметил, как её длинные ресницы непрерывно дрожат. Притворяется? Цзян Минчжэ сразу всё понял. Эта девчонка всегда держалась холодно и отстранённо. После такого конфуза ей стало невыносимо стыдно, и она решила просто «отключиться». Проснётся — и сделает вид, что ничего не помнит. Он сдержал улыбку, кивнул про себя и подумал: «Неплохо придумано. Её уловка и мой план ударить её в челюсть — одно и то же!» Он не стал её разоблачать и вслух пробормотал: — Надо найти мазь от ран… В повозке, наверное… Он подошёл к повозке, нашёл небольшой узелок, принёс обратно и раскрыл. Внутри лежали две смены одежды, два комплекта рукавных арбалетов, ящик коротких стрел и ещё пять-шесть флаконов разного размера. Он поочерёдно открыл их и понюхал: одни пахли сладко, другие — слабо, одни были зелёными, другие — красными. Он нахмурился: — Как же так много флаконов? В каком же заживляющая мазь? И тут раздался очень тихий, почти неслышный голосок: — В бутылочке из красной керамики. Её капли хватит. (Глава окончена)