Верховный Маг — Глава 223

Одновременно управлять двумя видами маны у двух разных пациентов было самым трудным, что Литу когда-либо приходилось делать. Ему нужно было вовремя залечить все раны, применяя тёмную магию против повреждений, нанесённых жизненной силой Валоров, иначе его товарищи погибнут от шока или отказа органов. В то же время он не мог ни на миг ослабить давление на чёрную массу. Та уже находилась всего в нескольких сантиметрах от их ядер — один промах, и всё будет потеряно. Память о ребёнке, умершем у него на руках во время чумы, до сих пор жгла сознание Лита. Повреждённое ядро невозможно восстановить. У Лита был лишь один шанс, и он обязан был использовать его правильно. Его запасы энергии постоянно истощались усилиями и пополнялись заклинанием «Бодрость», но с каждым циклом его дыхательная техника теряла часть эффективности. Литу время от времени требовалась помощь Солюс: он позволял ей брать под контроль поток его маны, как только чувствовал, что концентрация начинает рассеиваться. Вскоре это превратилось в битву воли — Балкора против Лита. * * * Железному Шлему хотелось просто рухнуть на землю и отдохнуть, но состояние Наляр ухудшалось с каждой секундой. Он положил руку на шею упавшего Сколля и впервые и в последний раз погладил его мягкую шерсть перед тем, как уйти. И тут он почувствовал пульс. Немедленно активировав коммуникатор, он заорал: — Манохар, Март, тащите свои задницы сюда! Иначе клянусь богами — я вас убью! * * * Кровавая Пустыня, секретная лаборатория Балкора Когда Ильюм Балкор наконец пришёл в себя, всё уже закончилось. Первый ход Каллы вызвал эффект домино, сводя на нет месяцы тщательного планирования. Шок от внезапной гибели Валоров выбил его из игры настолько надолго, что битва была проиграна. Без его надзора Валоры позволили ненависти, которой заразил их Балкор, ослепить себя, став самонадеянными и безрассудными. Каждый раз, когда падал один из них, остальные слабели, облегчая врагам убийство следующего — и так снова и снова. Пытаясь подняться, он снова и снова кашлял кровью. Почти вся его жизненная сила иссякла, да и большая часть магии тоже. На восстановление уйдут годы, если вообще возможно. — Мать, отец, мои братья и сёстры… простите меня, — рыдал он безудержно. — Я подвёл вас. Завтра не прольётся ни капли крови. Ваши смерти забудут из-за моей некомпетентности! — Лорды лесов оказались намного сильнее, чем он предполагал, и их приспешники тоже. Многие профессора пали, даже Глава Академии Громового Грифона погиб во время атаки, но лишь немногие студенты пострадали. Четыре оставшиеся академии выжили — все усилия Балкора оказались напрасны. Следуя протоколу Линьджоса, другие Главы извлекли силовые ядра академий и передали их Короне. Когда приспешники Балкора ворвались в ворота академий, замки оказались пустыми оболочками. — У меня остался лишь один выбор. Я не могу активировать свой последний прототип — я умру в процессе, а без моего контроля он не сможет отличить друга от врага. Он даже может навредить моей семье. Этот проклятый медведь всё испортил. В конце концов, даже бог смерти умирает. Перед тем как покинуть лабораторию с помощью «Шагов Искривления», Балкор активировал механизм самоуничтожения. Кристаллы памяти, его метод слияния Отродий и нежити, вся его жизнь. Всё это было слишком опасно, чтобы позволить людям хоть раз к этому прикоснуться. — Всё кончено, — вздохнул Балкор с облегчением, наблюдая издалека, как небольшой холмик рушится. Даже если всё пошло не по плану, он всё же получил своё завершение. Две из шести великих академий уничтожены, несколько архимагов погибли. Его легенда останется, вселяя страх в дома проклятых старых аристократов ещё много лет. Они никогда не узнают, что с ним случилось и почему он прекратил атаки. Для них бог смерти просто выжидает, пока враги не опустят бдение, собирая ещё более мощную армию. — К тому же, я бы отдал вес своего тела в золоте, чтобы увидеть их перепуганные лица. Завтра ночью ничего не произойдёт, но их страх сделает этот день худшим в их жизни. Балкор громко рассмеялся, вытер кровь с одежды и отправился домой. Его дети наконец заслужили отца на полную ставку. * * * Когда Лит пришёл в себя, он понятия не имел, сколько времени прошло. Тело болело при каждом движении из-за длительного чрезмерного использования маны. У него едва хватало ментальной энергии, чтобы открыть глаза. Зрение было размыто от физического истощения, а раскалывающая головная боль вызвана острой нехваткой маны. Вокруг двигались человеческие фигуры, но из-за тумана он никого не узнавал. — Сколько… сколько я был без сознания? — даже в собственных мыслях Лит не мог избежать запинки. Думать было тяжело — ему просто хотелось закрыть глаза и уснуть. — Несколько минут, — ответила Солюс. — Ровно столько, сколько потребовалось Фрии и Квилле, чтобы очнуться и передать тебе немного своей жизненной силы. Старайся поменьше говорить — твоё ядро почти пусто. Мы уже знаем, чем заканчивается, когда кто-то насильно выходит за свои пределы. Солюс тоже волновалась. На этот раз Лит зашёл слишком далеко, лечил товарищей до тех пор, пока не потерял сознание. Она хотела, чтобы он стал более человечным и сострадательным, но не ценой собственной жизни. Она даже передала ему часть своей маны, не дав ему заметить. Ей было всё равно на собственный голод и слабость, затуманивающую чувства — главное, чтобы с ним всё было в порядке. Лит кивнул и снова применил «Бодрость». Его ядро маны всё ещё было пусто, тело истощено, но теперь он хотя бы мог нормально видеть и говорить. — Лит, что случилось? — Фрия и Квилла были вне себя от тревоги. — Почему Юриал и Флория не просыпаются? Какое бы заклинание мы ни использовали, их состояние не улучшается, да мы и не понимаем, что с ними не так. И как ты сам так вымотался? — спросила Фрия. — Очень мило, что ты вспомнила обо мне, пусть и в самом конце, — проворчал Лит, массируя виски, чтобы облегчить боль. Фрия открыла рот, чтобы парировать его сарказм, но промолчала. «Сказать ему, что я не могу не видеть в нём скорее монстра, чем человека, было бы слишком жестокой шуткой. Лит иногда пугает, но для меня он всегда был только хорошим другом. Слава богам, мой глупый язык умеет держаться на привязи», — подумала Фрия. Лит воспользовался паузой, чтобы рассказать, как сбежал от Валора, унеся с собой товарищей, и как то существо заразило их, а также о своих попытках вылечить друзей. Даже если она и шутила, Фрия почувствовала себя ужасно из-за этих мыслей. — Пожалуйста, найди профессора. Я не знаю, спас ли я их или просто выиграл немного времени. Им нужен тот, кто понимает, с чем мы имеем дело. Фрия кивнула и оставила Квиллу присматривать за друзьями, а сама совершила «Миг» прямо над их домом, держа рапиру наготове. С высоты она заметила, что битва, кажется, закончилась. Городская площадь была пуста. Отдельные стычки всё ещё происходили между зверями, профессорами и низшей нежитью, но чёрных существ осталось всего несколько десятков. С момента, как Скарлетт убила Контролёров, улей разрушился. Без него Тоукс-Плевуны потеряли боевую осведомлённость и вернулись к состоянию безмозглых пустышек. Их полное уничтожение стало делом нескольких минут. Фрия заметила группу профессоров и направилась просить помощи, не успев заметить, что те сражаются со студентами, превращёнными в нежить. Её рапира безжалостно рубила и колола ожившие трупы. Рука даже не дрогнула, когда она узнала среди них одноклассников. Единственное, что она чувствовала, — это срочная необходимость спасти сестру и подругу от той же участи и благодарность Ориону. Клинок, который он выковал для неё, сидел в руке как влитой. Многочисленные чары, которыми он его наделил, легко обращали врагов в прах и дым. «Клянусь, если я вернусь домой живой, начну называть Ориона „папой“», — подумала Фрия, осознавая глубину заботы и любви своего приёмного отца. — Пожалуйста, мне нужен целитель! Мои друзья ранены! — осознав, что именно поразило её друзей, тревога Фрии удесятерилась. Профессор Ванемайр кивнула и активировала коммуникатор. — Ни секунды нельзя терять. Скажи, где их найти. Менее чем за секунду к ним присоединился профессор Март и открыл «Шаги Искривления» обратно в комнату Лита. — Как давно их поразило? — Март знал: как только тёмная энергия попадает в кровоток, жертве остаётся всего несколько минут до смерти, после чего она почти мгновенно воскресает как низшая нежить. — Не знаю, — Фрия указала на двух юношей, лежавших на кроватях. Март выругался, наложив диагностическое заклинание, чтобы оценить тяжесть состояния, и с изумлением обнаружил, что их системы полностью очищены. Студенты просто невероятно истощены, будто выиграли битву всей своей жизни. Март не имел ни малейшего понятия, что могло произойти, но был слишком рад, чтобы задаваться вопросами. Однако его радость быстро угасла. Увидев Лита, он почувствовал, как сердце сжалось от печали. Тот тоже выглядел измождённым — едва хватало сил проглотить медицинские припасы, которые подавала Квилла. Март не хотел нагружать его дополнительно, но времени не было. — Лит, мне очень жаль, — Март положил руку ему на плечо, пытаясь утешить. — Один из твоих друзей тяжело ранен. У него осталось мало времени, и он просит тебя. — Друг? — сонные глаза Лита мгновенно распахнулись, и он начал оглядываться. — Что с Юриалом? — он не мог скрыть удивления от тревоги в собственном голосе. — С Юриалом всё в порядке. Что бы ты ни сделал, сработало. Ты не представляешь, как я тобой горжусь, — мягко улыбнулся Март. Ему хотелось задать множество вопросов, но их придётся отложить. — Я говорю о Защитнике. У него есть к тебе последние слова. Я никогда не видел такой силы воли. Он буквально отказывается умирать, пока не поговорит с тобой в последний раз. Пойдём. Что-то внутри Лита сломалось, и вся усталость исчезла. Солюс знала: это лишь эффект плацебо, вызванный желанием плакать и одновременным отказом верить, что с его старым другом могло что-то случиться. — Отведи меня к нему. Март открыл «Шаги Искривления», заметив плохо скрываемую боль в глазах Лита. Тело Защитника было слишком велико для полевого госпиталя, а состояние — слишком тяжёлым, чтобы перемещать его с места падения. Сердце Лита сжалось, увидев, как огненно-красная шерсть почернела по всему телу, а пламя хвостов превратилось в тлеющие угольки. Грудь Защитника медленно поднималась и опускалась, сопровождаемая тяжёлым дыханием. Манохар сделал всё возможное, прибыв сразу после вызова. Он применил всё своё мастерство, чтобы очистить яд, закрыть раны и нейтрализовать смертельные последствия длительного воздействия заклинания «Тёмная Звезда». Его называли богом исцеления, но он не был богом. Просто одарённый человек, любящий своё дело. Но даже ему были не подвластны некоторые вещи. — Это целиком твоя вина! — зарычал Манохар на Железного Шлема. — Ты должен был позвать меня раньше! Я мог бы спасти его. Я никогда, никогда не терплю неудач! Манохару было всё равно до судьбы Сколля, но он сделал всё, что мог. Его работа была его жизнью — она определяла, кем он был. Лит оттолкнул Манохара и коснулся Защитника, чтобы применить «Бодрость» и проверить его состояние. То, что он увидел, заставило сердце пропустить удар. Ядро Защитника было глубоко растрескано, мана медленно вытекала наружу. Она уже вернулась к зелёному цвету и с каждой секундой теряла силу. — Рад увидеть тебя перед концом, Лит, — голос Защитника оставался таким же спокойным и умиротворённым, как в первый день их встречи. — Не грусти обо мне. У меня была прекрасная жизнь, любящая подруга и много потомства. Если бы не Скарлетт, я уже был бы мёртв. Я жил взаймы. Мне очень приятно вернуть ей долг. Каждое его слово должно было утешить Лита, облегчить его боль. Но с каждым произнесённым словом Лит чувствовал, как в сердце вонзается кинжал. Слёзы потекли по щекам, но голос оставался ледяным: — Это целиком ваша вина! — заревел он на Скарлетт и Линьджоса, стоявших рядом с Защитником после всех безуспешных попыток спасти его. — Вы всё портите, к чему прикасаетесь! Кто, чёрт возьми, тот тупой ублюдок, который назначил тебя Главой?! — Линьджос мог выгнать его хоть сейчас — Литу было наплевать. Если с Защитником что-то случится, Балкору придётся встать в очередь, чтобы добраться до Главы.