Верховный Маг — Глава 227

Флория, Фрия и Квилла вернулись домой ранним днём. К их большому удивлению, академия получила указание взять с собой Лита. Узнав об этом, Флория была вне себя от радости. Он всё ещё не пришёл в сознание, и его состояние оставалось критическим. Чтобы поддерживать жизнь, ему регулярно приходилось насильно поить зельями. Солюс постоянно применял «Бодрость», чтобы стабилизировать ядро маны и залечить бесчисленные внутренние раны, нанесённые чрезмерным напряжением тела. — Худшее, вероятно, позади. Теперь Литу нужно отдыхать, — говорил Солюс, проводя полную проверку каждый час. — Меня беспокоит его разум. Он ещё не узнал о предполагаемой гибели Защитника, но я чувствую, как его сердце увядает. Кажется, он скорбит без перерыва — даже в бессознательном состоянии. — Большинство плохих мыслей, которые я годами думала о маме, я забираю обратно. Она не только привезла Лита к нам домой, но и выделила ему лучшую гостевую комнату. Флория уложила его на кровать и аккуратно вытерла пот с лица влажной тканью. Ещё на третий день она научилась у медперсонала кормить его и поддерживать в чистоте. Флория никому не позволяла ухаживать за ним. Она не хотела, чтобы Лит проснулся в одиночестве. * * * Для обычного человека, не способного использовать магию, путь до деревни Лутия стал бы долгим и скучным путешествием. Деревня находилась в глуши, а ближайший филиал Магической Ассоциации с «Шагами Искривления» располагался в сотнях километров. Джирни Эрнас была не обычной — по мнению многих, едва ли человеком. Чтобы достичь своей цели, она связалась с капитаном Локриасом, командиром Отряда королевы, отвечавшего за защиту семьи Лита, и попросила его открыть для неё «Шаги Искривления». Джирни официально находилась в отпуске, но её репутация королевского констебля опережала саму её. Капитан Локриас знал о её впечатляющем, хоть и жутком послужном списке. — Гораздо лучше быть в хороших отношениях с такой личностью, чем оказаться в её чёрном списке. Капитан Локриас понимал, что, скорее всего, ему придётся оплатить дальние портативные Врата из собственного кармана, но если это означало, что Джирни Эрнас будет обязана ему услугой, цена того стоила. Даже в самой простой одежде лишь глухой, немой и слепой мог принять Джирни за простолюдинку. Осознавая это, она заранее подобрала наиболее подходящие слова для представления, прежде чем постучать в дверь. — Добрый вечер, госпожа. Вы не заблудились? — Рааз сразу узнал в женщине перед собой дворянку. Он спрятал левую руку за спиной, давая сигнал Элине взять оружие, а Тисте — подготовить заклинание. — Добрый вечер, добрый господин, — Джирни ослепительно улыбнулась, вызвав у Рааза мурашки. Несмотря на её небольшой рост, один лишь взгляд в её глаза внушал жуткое чувство. — Меня зовут Джирни Эрнас. Я мать Флории, девушки Лита. По её опыту, лучше было «запаковать» плохие новости между хорошими, чтобы смягчить удар. Рааз посмотрел на неё так, будто она сошла с ума. У Лита не было девушки — он был в этом абсолютно уверен. Женщины в семье постоянно жаловались, что, хотя его тринадцатый день рождения уже на носу, Лит так и не начал встречаться и даже не проявлял интереса к какой-либо девушке. На Могаре, в новом мире, тело подростков полностью развивалось примерно к тринадцати годам, но взрослыми их считали только с шестнадцати лет. Брачный возраст для мужчин и женщин колебался от шестнадцати до двадцати пяти лет. После этого брак считался поздним, и найти супруга становилось гораздо труднее — разве что свадебный дар был настолько щедрым, что делал разницу в возрасте несущественной. Рааз уже собирался грубо прогнать её, когда Тиста оттолкнула его и пригласила Джирни войти. — Леди Эрнас, какое удовольствие наконец вас встретить! Лит всегда тепло отзывался о вас, — соврала Тиста, как её научил брат за все эти годы. Она никогда раньше не слышала имени Джирни, но Лит часто рассказывал ей о Флории Эрнас. Она знала, что они встречаются уже некоторое время, и не хотела, чтобы Рааз испортил всё для него. Джирни распознала ложь, но оценила талант и усилия, вложенные в неё. — Спасибо тебе, милая Тиста. Лучше вам всем сесть. Нам предстоит обсудить серьёзный вопрос. Вся семья побледнела как полотно. Визит матери к семье молодого человека с разговором о «серьёзном вопросе» мог означать только одно: беременность. Рааз не мог поверить своим ушам и уставился на Тисту так, будто она его отравила. — Подожди, ты знала об их отношениях? — Да, — кивнула Тиста, чувствуя, как подкашиваются ноги при мысли о том, что у неё может появиться племянник от младшего брата. — Почему ты нам ничего не сказала? — Элина была одновременно счастлива и напугана. Счастлива, потому что её любимый сын наконец нашёл кого-то, кого полюбил. И напугана, потому что из этой ситуации был только один выход — брак. Стать отцом перевернёт его жизнь с ног на голову, не говоря уже о том, что придётся влиться в семью жены, чтобы сохранить честь и избежать скандала. — Потому что он велел мне молчать! Лит сказал, что вы устроите из этого целую драму, и не хотел, чтобы вы донимали его расспросами, — Тиста начала жалеть, что так долго хранила его секрет. Правда заключалась в том, что Лит волновался за Тисту. Она боготворила его и презирала общество других мальчиков. Поэтому он решил помочь ей избавиться от братского комплекса, рассказав ей о своей «девушке» и немного приукрасив детали. Теперь его план дал обратный эффект. Родители Лита читали Тисту как открытую книгу — её паника мгновенно распространилась, словно летний лесной пожар. Элина попыталась заварить чай для гостьи, но её руки так дрожали, что она не могла удержать маленький чайник. Джирни намеренно создала недоразумение, чтобы держать их всех в своих руках. — Не волнуйся, милая Элина. Позволь мне заняться этим. Джирни усадила их и сама приготовила горячий напиток, добавив в него мощное успокоительное, которое всегда носила в своём пространственном кольце. — Бедные души. Когда я сообщу им правду, они пожалеют, что мой визит не касался нашего внука. После нескольких глотков чая действие успокоительного начало смягчать их нервы. Только тогда она рассказала о существовании Балкора и о том, через что прошёл их сын за последние несколько дней. Им потребовались минуты и ещё несколько чашек подсыпанного чая, чтобы прийти в себя после шока. — Почему он ничего нам не сказал? Мы думали, он сдаёт Третий экзамен в академии, — Элина разрыдалась. Даже зная, что её сын жив и здоров, она не могла перестать бояться за его судьбу и чувствовать боль от его лжи. Джирни взяла руку Элины в свои, пытаясь утешить её. — Он сделал это, чтобы защитить вас. Вы ничего не смогли бы для него сделать, поверьте мне. Последние три дня я плакала и боялась, что больше никогда не увижу своих девочек. Я перевезла его в свой дом, чтобы обеспечить ему лучшее лечение. У дома Эрнас есть частные «Шаги Искривления». Благодаря им лучшие целители королевства могут оказаться в поместье за считанные секунды. Я не могла оставить человека, спасшего жизнь моей дочери, в руках чужаков. Лит и Флория встречаются уже больше месяца, и после всего, что произошло, мы практически стали одной семьёй. Хотя тон Джирни был полон сочувствия, а голос дрожал от эмоций, внутри она ликовала, восхищаясь собственной актёрской игрой. Прочувствовав настроение в гостиной, она решила, что настало время нанести последний удар. — Лит ещё не пришёл в сознание, но я уверена: когда это случится, ему понадобится поддержка семьи, чтобы оправиться от пережитого ужаса. Я уже организовала транспортировку. Вы будете моими почётными гостями столько, сколько потребуется. — Спасибо, огромное спасибо, — Элина сжала руку Джирни, как спасательный канат. — Литу невероятно повезло иметь такого друга, как вы. Мы никогда не забудем вашей щедрости, — сквозь слёзы проговорила она. — Один готов, осталось ещё двое, — подумала Джирни. * * * Когда Джирни вернулась домой, уже почти стемнело. Зима приближалась, и дни становились короче. Даже с помощью успокоительного семье Лита потребовалось некоторое время, прежде чем они смогли отправиться в путь. После того как она сообщила об этом Рене, та настояла на том, чтобы сопровождать их. Джирни с приятным удивлением обнаружила, что Флория всё ещё у кровати Лита, протирая его грудь и руки влажной тканью, чтобы убрать пот. Она знала, что Флория могла бы сделать это магией. Это означало, что, даже если сама Флория ещё не осознала этого, её привязанность к нему уже укоренилась достаточно глубоко, чтобы физический контакт приносил ей успокоение. Джирни улыбнулась — ещё один кусочек головоломки встал на своё место сам собой. — Я обожаю, когда планы сходятся, — внутренне возликовала она. — Флория, милая, тебе нужно отдохнуть, — сказала она. — Эти мешки под глазами и твоя преданность наверняка расположат к тебе будущую свекровь, — подумала она про себя. — Спасибо, мама. Я как раз собиралась вздремнуть, как только закончу здесь, — улыбка Флории была уставшей, но она искренне ценила заботу матери вместо её обычных упрёков. С тех пор как мать посетила академию, она стала такой же внимательной, как Орион. — Я немедленно прикажу приготовить тебе тёплую ванну и постелить свежее бельё. Ты заслуживаешь спокойной ночи, — сказала Джирни. Флория напряглась — именно так, как и надеялась Джирни. — Спасибо, но я, пожалуй, останусь здесь, — голос Флории утратил прежнюю мягкость и теперь звучал с упрямой решимостью, которую Джирни за годы научилась и любить, и ненавидеть. — Неприлично для девушки спать в одной комнате с юношей, даже если он без сознания. Джирни притворилась недовольной, но при этом прислушалась к приближающимся шагам. По её расчётам, чтобы воспользоваться этой неожиданной ситуацией, ей нужно было выиграть ещё несколько секунд и слегка поддеть Флорию. — Ты многое пережила, но почти два дня не отходила от него ни на шаг, — Джирни говорила с искренней заботой, даже заставив глаза слезиться по желанию. — Ты должна лучше заботиться о себе. Пусть медперсонал заменит тебя на несколько часов. Отдых тебе необходим. Лит всё ещё будет здесь, когда ты проснёшься. — Мне плевать, прилично это или нет! — закричала Флория так громко, что даже капитан Локриас в Лутии, наверное, услышал бы её. — Я не уйду отсюда, пока он не очнётся или пока не приедет его семья! Я не хочу, чтобы он проснулся в чужом месте среди чужих людей! Я знаю, это всего лишь суеверие, но если есть хоть один шанс из миллиона, что присутствие рядом кого-то, кто о нём заботится, поможет ему выздороветь, я готова оставаться здесь столько, сколько потребуется! Флория уже собиралась высказать матери всё, что думает, но внезапное появление Элины остановило её на полуслове. — Мой маленький Цветочек, я лишь хотела сказать, что тебе следовало хотя бы спросить разрешения у его семьи, — примирительно сказала Джирни, будто всё было просто недоразумением. Когда секунду спустя в комнату вошли отец и сёстры Лита, Флория поняла, что мать сыграла на ней, как на скрипке. Она побледнела, подчеркнув покрасневшие глаза и тёмные круги под ними. Элина подошла к кровати и ужаснулась состоянию сына. Его тело напоминало высохший труп, волосы поседели, а на лице и руках появились морщины. Он словно постарел на десятки лет с тех пор, как она видела его в последний раз. Дыхание было хриплым, но ровным. После того как Тиста трижды проверила его и заверила семью, что жизнь Лита вне опасности, несмотря на внешность, Элина повернулась к Флории, взяла её руки в свои и начала целовать их без остановки. — Спасибо тебе огромное за то, что всё это время была рядом с моим сыном. Ты не представляешь, как я боялась, что он окажется один в такой момент. Ему невероятно повезло найти такую прекрасную и замечательную девушку. Затем Элина обняла её, и вскоре к объятиям присоединилась вся семья в долгом групповом обнимании. Флория покраснела до корней волос: её не только до смерти смущало то, что она наговорила при семье Лита, но и она не могла не сравнивать себя с его сёстрами. За исключением роста, они превосходили её во всём: во внешности, формах и даже в естественном аромате. Особенно подрывала её самооценку Тиста. Благодаря лечению Лита с самого детства, у Тисты была безупречная кожа, мягкие изгибы в нужных местах и рост почти такой же, как у Флории. Флория была тронута их благодарностью и добрыми словами, но неуверенная в себе девочка внутри неё продолжала шептать ей, цитируя профессора Манохара: «плоская швабра».