Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 133

Глава 133. Жалок дождь в горах Улянь — Долго не доносится ветер в Цзяннань. Цзян Минчжэ, перекинув Дуань Юя через плечо, одним прыжком взлетел на лодку. Та легко скользнула по воде, оставив лишь еле заметный круг ряби. А-Чжу и А-Би переглянулись и увидели в глазах друг друга изумление: этот юноша моложе их господина, а его «лёгкие шаги» даже изящнее! Девушки последовали за ним на борт и взялись за вёсла. А-Чжу хитро блеснула глазами и весело спросила: — Господин, тётушка со стороны дяди просила вас помочь нам проучить того иноземного монаха? Цзян Минчжэ рассмеялся: — Я Цзян Минчжэ, даосское имя — Чжай Синцзы, в Поднебесной меня зовут Лун Аотянь. Зовите меня как угодно, только не надо этих «господин да господин» — слишком официально. Что до иноземного монаха… Вы, верно, имеете в виду великого наставника Тубо, Великое Колесо Света Цзюймо Чжи? Честно говоря, я с ним не справлюсь. От этого потока имён у А-Чжу голова закружилась. А-Би тихонько хихикнула и прошептала: — А-Цзе, сегодня-то ты совсем напоказ играешь! А вот теперь перед тобой сама Бодхисаттва явилась! Быстрее пригласи её чашку чаю попить, пусть научит тебя, как правильно притворяться! А-Чжу возмутилась: — Да уж никто так быстро болтать не умеет, как ты! Цзян Минчжэ улыбнулся: — Девушка А-Би, ваш сучжоуский говор звучит необычайно приятно, но ни я, ни мои товарищи не понимаем ни слова! Мёртвенно-неподвижные глаза Дуань Юя слегка дрогнули. Он тихо произнёс: — Старший брат, сучжоуский диалект очень понятен! У девушки А-Чжу есть удивительное мастерство перевоплощения. Когда я впервые пришёл в Цинъюнь, она одна входила и выходила, превращаясь во многих людей и порядком меня разыграв. А-Би сейчас как раз намекнула, что А-Чжу постоянно притворяется кем-то другим, а сегодня наконец встретила настоящего мастера. Пусть пригласит тебя выпить чай и поучится у тебя актёрскому искусству. А-Би и А-Чжу прикрыли рты, сдерживая смех. Цзян Минчжэ косо взглянул на Дуань Юя, обнял его за плечи и шепнул на ухо: — Младший брат, та девушка, которую ты видел ранее, — дочь моей старшей сестры по школе, Ван Юйянь. Я уже спросил у сестры: в детстве она жила в горах Улянь, и до сих пор там стоит нефритовая статуя её матери. То, что мы с тобой видели на самом деле… Тело Дуань Юя содрогнулось. Он оцепенело уставился на Цзяна: — Старший брат, ты хочешь сказать, что Волшебная Сестра — это… это… — Именно так. Это бабушка госпожи Ван. Цзян Минчжэ безжалостно разрушил мечту Дуань Юя. Тот замер на мгновение, затем с болью закрыл глаза. Ранее А-Цзы и Чжун Лин отправились в Дали за подкреплением. А-Цзы тайком рассказала ему, что Цзян Минчжэ подозревает: тайные трактаты из пещеры Зала Возвращённых Учений в поместье Маньто происходят из Сокровищницы Ланхуань. Услышав это, Дуань Юй сильно разволновался и сразу же захотел отправиться вместе со всеми. Но Дуань Чжэньчунь не взял его с собой, и он был глубоко разочарован. К счастью, добрый человек Цзюймо Чжи привёз его сюда, но всё же опоздал: девочка уже выросла, родила дочь, а та — свою дочь… Мама, дочь, внучка — и так до бесконечности. При мысли об этом Дуань Юй не смог сдержать слёз — две прозрачные струйки покатились по его щекам. А-Би старательно выговаривала слова: — Господин Цзян, что случилось с господином Дуань? Ведь нас ругала мать двоюродной барышни, а не бабушка! Цзян Минчжэ обнял Дуань Юя за плечи и легко ответил А-Би: — Дождь в горах Улянь промочил сердце моего младшего брата. Он думал, что это дымчатый дождь Цзяннани, занесённый ветром в Дали, и с тех пор не мог забыть его. А теперь, оказавшись на озере Тайху и касаясь нежной изумрудной глади воды, он понял: настоящий Цзяннань совсем не такой, каким ему снился. Дуань Юй вдруг зарыдал, повернулся и крепко обнял Цзяна. Хотя он действительно восхищался каждой красивой девушкой, что встречалась на пути (что вполне естественно для юноши), к нефритовой статуе он испытывал настоящее чувство. Поэтому в оригинале, увидев Ван Юйянь, он сразу решил, что это живое воплощение статуи, и с тех пор глубоко полюбил её. А теперь, узнав, что прототипом статуи была бабушка Ван Юйянь, он был готов закричать от досады: «Бабушка!» Проще говоря — он впервые в жизни пережил разрыв сердца. Без пары-тройки шашлыков после такого не оправиться. Цзян Минчжэ похлопал Дуань Юя по спине и обратился к девушкам: — В груди моего младшего брата скопилась тоска, и только крепкое вино сможет её разогнать. Скажите, где найти такое лекарство? А-Чжу и А-Би снова прикрыли рты, сдерживая смех. А-Чжу указала на север: — Здесь мы далеко от Сучжоу, но близко к Сиси. Вина в Цзяннани обычно мягкие. Если хотите крепкого — в Сиси, в таверне «Сунхэлоу», отличное просо-вино. А-Би добавила: — У них ещё есть тушеное мясо в карамели и соевом соусе — очень вкусно к вину! Цзян Минчжэ спросил Дуань Юя: — Пойдём выпьем? Тот, услышав это, тоже захотел утопить печаль в вине. Он выпрямился, вытер рукавом слёзы и сопли и решительно кивнул: — Пьём! Цзян Минчжэ громко рассмеялся: — Девушки, не могли бы вы подвезти нас немного? А-Чжу хитро блеснула глазами: — Я бы с радостью, но иноземный монах всё ещё бушует в доме А-Би! Разрушить Цинъюнь — ещё куда ни шло, но если он найдёт могилу старого господина и осквернит её, нам с А-Би и умереть стыдно будет перед нашим господином. Цзян Минчжэ успокоил: — Род Му Жунь знаменит на весь Поднебесный — разве так просто найти могилу старого господина? Ладно, я не стану просить бесплатно. После того как мы с братом выпьем, я соберу несколько мастеров и вместе мы разделаемся с этим иноземным монахом. Отомстим за Цинъюнь! Девушки хором рассмеялись: — Господин, вы шутите! Как можно мстить за дом? Дуань Юй с завистью смотрел, как Цзян Минчжэ болтает без умолку и заставляет девушек хохотать. Услышав последнюю фразу, он вдруг озарился и вставил: — Да ведь это не просто дом! Это дом девушки А-Би! А-Чжу захлопала в ладоши от смеха, а А-Би мгновенно покраснела и молча начала грести. Цзян Минчжэ, увидев, как тоненькие ручки А-Чжу едва справляются с веслом, толще её запястья, вспомнил о рыцарских обязанностях и протянул руку: — Дай-ка мне. А-Чжу возразила: — Нет! Вы наши почётные гости, а мы всего лишь служанки. Не пристало вам трудиться — в мире рек и озёр скажут, что семья Му Жунь не умеет принимать гостей! Цзян Минчжэ важно заявил: — Вот тут ты ошибаешься. Младший брат, проверю твою эрудицию: почему с древних времён мужчина занимается внешними делами, а женщина — внутренними? Дуань Юй, неожиданно услышав вопрос, слегка опешил. Взглянув на девиц, у которых на лбу выступила испарина, он вдруг озарился и громко ответил: — Конечно потому, что шитьё — женское дело, а тяжёлую работу по праву должен выполнять мужчина! А-Би, дай-ка мне весло! Лицо А-Би стало ещё краснее. Она колебалась, но всё же передала весло, пробормотав: — Столько болтовни, а правда-то у вас в руках. Дуань Юй взял весло и тут же перевёл: — Старший брат, А-Би говорит, что мы много болтаем, а вся правда у нас в руках. А-Би топнула ногой и стала оправдываться: — Я не говорила, что вы болтаете! И не ругала вас! Цзян Минчжэ тоже взял весло у А-Чжу и улыбнулся: — Говорят: «Десять лет нужно молиться, чтобы плыть в одной лодке». Такая глубокая карма — пару слов в адрес господина Дуаня простительно. А вот господина Цзяна ругать нельзя — он обидчив! А-Чжу расхохоталась: — Кто так о себе говорит! Да и лодку вы не так гребёте! На самом деле Цзян Минчжэ умел грести — кто из парней не катал девушек на лодочках в городском парке? Но Дуань Юй не умел. Он начал махать веслом как попало, и лодка закрутилась на месте. А-Би проворчала: — Вечно лезешь не в своё дело, тупица! И стала учить его. Дуань Юй был сообразительным и вскоре освоил технику. Теперь они с Цзяном, синхронно работая веслами слева и справа, начали набирать скорость. Их внутренняя ци была среди лучших в Поднебесной, и постепенно усилия дали результат: лодка рассекала воду, оставляя за собой серебристый след, и мчалась вперёд, словно стрела. А-Чжу и А-Би то и дело вскрикивали от удивления, но обе владели боевыми искусствами и привыкли к воде, так что быстро привыкли к новому темпу. А-Чжу вытерла брызги с лица и спросила: — Господин Цзян, вы сказали про дождь в горах Улянь и про то, что Цзяннань не такой, как во сне… У меня от этих слов сердце заныло. Это что, стихи? Цзян Минчжэ покачал головой: — Нет, это просто чувства моего младшего брата. Но если выразить их стихами… Слушайте внимательно: «Зелёные ивы, душистая трава у дороги уединённой, Юность легко уходит прочь. В башне — обрывки снов под звон пятиутреннего колокола, Под цветами — разлука в дождь трёхмесячный. Бездушному не знать мук любви многотрудной, Один дюйм чувств — тысячи нитей. Даже на краю земли есть предел, Но тоске по тебе — нет конца». А-Би обрадовалась: — Это же «Весенний павильон» Янь Шу! Господин Цзян, одолжите, пожалуйста, ваш веер! Ранее, когда Ван Юйянь пришла передать Дуань Юю новости, Цзян Минчжэ как раз тренировал «Веер Синего Дракона». Он поспешно побежал к пристани и до сих пор держал веер в руке, не убирая в футляр за спиной. Во время гребли веер лежал у него под ногами, и А-Би его заметила. Цзян Минчжэ поднял его и подал девушке: — Он довольно тяжёлый. А-Би радостно взяла веер и раскрыла его. А-Чжу с восхищением сказала: — Я никогда не видела, чтобы кто-то использовал такое оружие! Очень изобретательно! А-Би достала из кошелька несколько медных напальчников, надела их на ногти и легко постучала по поверхности веера. Раздались звонкие переливы. Она постучала сверху, снизу, и вскоре нашла нужные тона. Зазвенев, как колокольчики, она запела: «Зелёные ивы, душистая трава у дороги уединённой, Юность легко уходит прочь…» Это действительно была «Весенний павильон» Янь Шу! Голос А-Би был нежным и волнующим. Когда песня закончилась, Дуань Юй зажал весло под мышкой и начал неистово хлопать, требуя повторения. При этом он то и дело толкал Цзяна, давая понять, что тот тоже должен аплодировать. В этот момент А-Чжу встала, указала тонким пальцем вперёд и весело воскликнула: — Смотрите! Мы приплыли в Сиси! Вон те алые карнизы — это и есть таверна «Сунхэлоу»!