Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 143

Глава 143. Суть двадцати восьми ударов «Падающего дракона» — Защищайте предводителя! Глава фулиана Цзян выкрикнул это, выхватил два клинка и встал перед Цяо Фэном. Ученики отделения «Великой Справедливости» все как один бросились вперёд и плотным кольцом окружили Цяо Фэна. Цюань Гуаньцин громко закричал: — Глава Цзян! Ты не знаешь, откуда взялась эта история. Верность своему предводителю — похвальное качество настоящего мужчины. Но дело это касается судьбы всей нашей страны Сун! Если ты всё же решишь защищать Цяо Фэна, не взыщи — Цюань не пощадит даже братской связи в Общине! Глава Цзян даже не стал его слушать и, надрывая горло, рявкнул: — Ты, Цюань, несёшь сплошную чушь! За эти годы Цяо-предводитель совершил столько добрых дел ради страны и народа, что тебе и не сосчитать! Кто дал тебе право здесь важничать? Ха! Говорят, твоё мастерство не уступает старейшинам с девятью мешками. А я, старый волк, в это не верю! Давай-ка, выходи! Посмотрим, кто сегодня останется жив, а кто — нет! Лицо Цюань Гуаньцина, обычно изящное и спокойное, исказилось от ярости. Он пронзительно крикнул: — Братья из отделения «Великой Мудрости», со мной — на отделение «Великой Справедливости»! Остальные — окружайте людей клана Му Жуня и друзей Цяо Фэна! Кто пошевелится — убить без пощады! Цзян Минчжэ холодно усмехнулся: — Цюань Гуаньцин, я здесь и слова не сказал, а ты уже лезешь ко мне со своими проблемами? Неужели думаешь, что я не посмею тебя прикончить? Цюань Гуаньцин вспомнил, как мгновение назад Цзян Минчжэ двигался подобно призраку, и по спине его пробежал холодок. Он быстро отступил в ряды своих людей и крикнул: — Думаешь, твоё мастерство напугает моих отважных братьев? Братья, стройте «Поганый собачий строй»! Цзян Минчжэ чуть прищурился. «Поганый собачий строй» Общины Нищих считался одним из лучших боевых построений Поднебесной. В то время ещё не существовало «Небесных Столпов» школы Цюаньчжэнь и «Семи Засечек Истинного Воина» школы Удан, и лишь «Строй араханов» монастыря Шаолинь мог сравниться с ним. Даже Го Цзин, овладевший всеми восемнадцатью ударами «Падающего дракона», едва выстоял против этого строя в битве на горе Цзюньшань. Так что недооценивать его нельзя. Он резко вытащил за спиной меч-веер, готовясь применить «Меч Падающего Облака» — технику, требующую лёгких шагов и стремительных перемещений, чтобы противостоять грубой и прямолинейной тактике «Поганого собачьего строя». Бао Бутун, увидев, как ученики Общины Нищих, вооружённые разным оружием, смыкают кольцо вокруг них, тихо сказал: — Эй, Цзян, «Поганый собачий строй» ужасно силён. Твоя техника лёгких шагов великолепна — пока они не замкнули кольцо, хватай А-Чжу и А-Би и беги. Не заботься о нас. Цзян Минчжэ удивлённо воскликнул: — Да ну тебя! Если бы я собирался тебя спасать, твои слова были бы уместны. Но когда я сказал, что буду за вами отвечать? Вы двое — настоящие мужчины, у вас по две ноги. Неужели не умеете пинать? Когда обе стороны уже готовы были вступить в бой, Цяо Фэн глубоко вдохнул и внезапно рявкнул: — Стойте! Этот крик прозвучал, словно гром среди ясного неба. У всех заложило уши от гула. Цяо Фэн отстранил учеников отделения «Великой Справедливости» и вышел вперёд: — Цюань Гуаньцин! Ты ведь хотел схватить меня вместе со старейшинами? Что ж, за свои поступки отвечает сам человек. Хотите напасть впятером или пятисотами — Цяо Фэн один примет вызов! — Предводитель… — начал было глава Цзян. Цяо Фэн резко обернулся и пристально посмотрел на него: — Если ты признаёшь меня своим предводителем, то почему не исполняешь приказ? Я повелел тебе с твоими людьми отправиться освободить старейшин Сюй и Бай, а также остальных глав фулианов! — Предводитель… — начал было глава Цзян, но, сжав зубы, поклонился в пояс: — Подчиняюсь приказу! Он взмахнул рукой: — За мной! Он повёл своих людей прямо к Чжан Цюаньсяну, игнорируя злобные взгляды окружавших нищих, толкнул его и рявкнул: — Не слышал приказа предводителя? Веди нас! Чжан Цюаньсян на мгновение оцепенел, затем развернулся и пошёл. Глава Цзян быстро последовал за ним. Фэн Боэ одобрительно воскликнул: — Цяо Фэн — настоящий герой! После всего, что ему устроили, он всё равно не хочет, чтобы его братья убивали друг друга. Цяо Фэн взглянул на Цзян Минчжэ. Тот сразу понял его намерение и, не дожидаясь слов, усмехнулся: — Если они не станут нападать на меня, я не вмешаюсь. Цяо Фэн благодарно кивнул и крикнул Цюань Гуаньцину: — Мастерство моего друга необъятно и загадочно. Если тебе дороги жизни твоих братьев, лучше не трогай его. — Если он не вмешивается в дела Общины Нищих, мы, конечно, не станем искать с ним ссоры, — ответил Цюань Гуаньцин. — Старейшины! Пока не прибыли старейшины Бай и Сюй, давайте схватим Цяо Фэна! Старейшина Чэнь крикнул: — Верно! Все вперёд! С этими словами он прыгнул в бой и с размаху нанёс Цяо Фэну удар кулаком. Цяо Фэн ловко уклонился. Тогда старейшина Чэнь левой рукой выхватил мешок, и в воздухе раздался резкий хлопок, словно хлыст щёлкнул. Фэн Боэ восторженно закричал: — Отличный приём! Из простого мешка сумел сделать гибкий кнут! Бао Бутун покачал головой: — Да нет же! Настоящее мастерство этого старика — в «Кулаках удлинённых рук»! Пока они спорили, Цяо Фэн и старейшина Чэнь уже обменялись пятью-шестью ударами. Цяо Фэн лишь уклонялся, не нанося ответных ударов. Старейшина Чэнь размахивал кулаками и мешком так быстро, что они превратились в размытые тени, но ни разу не смог даже коснуться одежды Цяо Фэна. В отчаянии он закричал: — Вы что, пришли сюда театр смотреть? Забыли, зачем собрались? Старейшина У выкрикнул: — Прости, предводитель, сегодня нам приходится так! И с прыжком ворвался в бой, нанося удар топором с головой демона прямо в поясницу. Старейшины Си и Сун переглянулись и тоже вступили в схватку, окружив Цяо Фэна. Как только в бой вступили эти трое, Цяо Фэн уже не мог двигаться так свободно, как раньше. Цюань Гуаньцин громко крикнул и, сжимая железную флейту, бросился в атаку. Эти пятеро были мастерами высшего ранга Поднебесной — с ними не сравнить даже предводителей обычных сект и кланов. Теперь они окружили Цяо Фэна со всех сторон и яростно атаковали. Бао Бутун и Фэн Боэ с восторгом наблюдали за боем. Бао Бутун даже начал комментировать, как настоящий ведущий: — Вот это бой! Смотрите, как стальной посох вращается, превращаясь в белое сияние! Это, должно быть, техника «Посоха Усмирения Демонов» с горы Утайшань! Ага, так они решили своего собственного предводителя за демона принять? — А вон там, вон там! Старик с красным лицом использует, кажется, «Трёхстихийный клинок», но что-то не так… Какая это техника? По мощи неплоха, гораздо сильнее «Пяти тигров, разрубающих врата» клана Циньцзячжай. — Ой, а вот тот, что с булавами, вообще странный! Ясно же, что он изучал технику булав Цинь Шубао, великого полководца эпохи Тан, но добавил к ним шипы и смешал приёмы с «Крюками Тигриной Головы». Видимо, хочет создать собственную школу. Как это назвать? «Поганые булавы»? Чтобы, если подаяния не дадут, тайком крюком хлеб зацепить? — А ещё у того парня, что совмещает плеть и кулаки, техника тоже впечатляет! Думаешь, его рука уже вытянулась до предела — хлоп! — а она ещё на полфута удлиняется! Украдёт булочку и спрячет в мешок — кто её найдёт? Достойная техника для нищего! — А вот этот с флейтой слабоват. Не то чтобы плохо владеет оружием, просто выбрал неудачное. Нищие обычно стучат по миске и поют «Лотосовые песни», прося подаяния. А он тут тю-тю-тю на флейте играет — как он вообще «милостивые господа, подайте на пропитание!» кричать будет? Фэн Боэ удивлённо воскликнул: — Странно, странно! Эти пятеро — мастера высочайшего уровня, а всё никак не могут одолеть Цяо Фэна! Он ведь использует «Двадцать восемь ударов Падающего дракона»? Эта техника славится на весь свет, но, похоже, не так уж и страшна. Они весело болтали без умолку. Окружающие нищие сердито сверкали глазами, но Цзян Минчжэ будто не слышал их — он полностью погрузился в наблюдение за боем. Цяо Фэн двигал руками, то раскрывая ладони, то сжимая их в кулаки. Сначала он сдерживался, но по мере того как атаки пяти мастеров становились всё яростнее, его удары становились всё мощнее. Сама техника ладоней не казалась особенно изысканной или тонкой, но сила, исходившая от его ладоней, постоянно менялась — то нарастала, то убывала, то втягивалась, то выбрасывалась наружу. В этом и заключалось истинное мастерство. Сила ладоней — вещь невидимая. Даже такие знатоки, как Бао Бутун и Фэн Боэ, не могли разобраться в её сути. Но Цзян Минчжэ обладал «Бэйминем» и превосходно умел менять свойства внутренней ци, поэтому ощущал происходящее гораздо острее обычных людей. Оружие пятерых мастеров — стальной посох, железная флейта — всё это тупые предметы. Мешок тоже не имел лезвия, а у клинка есть тупая сторона и плоскость. Только железные булавы с шипами представляли реальную опасность. Со всем остальным Цяо Фэн мог сталкиваться голыми ладонями. Каждый раз, когда его ладони касались оружия противников, оно либо отскакивало, либо меняло направление, либо внезапно замирало. Реакция каждый раз была разной — всё зависело от изменений в его ладонной силе. Одна и та же техника ладоней, будучи исполненной с разной силой, порождала совершенно разные эффекты: то сотрясала, то втягивала, то выбрасывала, то рассеивала. Из двадцати восьми приёмов получалось, наверное, не меньше двухсот восьмидесяти вариаций. Цзян Минчжэ про себя кивнул. Он начал понимать, почему в других боевых искусствах так страшатся утраты хотя бы одного приёма — без него техника теряет целостность и её мощь резко падает. А вот «Двадцать восемь ударов Падающего дракона» после сокращения до восемнадцати не только не ослабли, но даже стали сильнее. Всё дело в том, что суть этой техники — не в самих движениях, а в умении управлять силой. На поле боя схватка бушевала уже около ста обменов. Чем дольше смотрел Цзян Минчжэ, тем больше восхищался мастерством Цяо Фэна. В голове у него мелькнула мысль: «Большой посох Вэйто» — тоже великолепная техника, но если сравнивать управление силой с «Падающим драконом», она кажется грубой. Каждый удар — как выстрел из пушки. Максимум — залп из нескольких пушек. А настоящая техника должна быть разнообразной: иногда как граната, иногда как мина, иногда как винтовка, иногда как пулемёт, а иногда как дробовик! Вот это и есть подлинное боевое искусство! От этой мысли его так и распирало. Не в силах удержаться, он занял боевую стойку и начал медленно выполнять движения, гораздо медленнее, чем пожилые дедушки в парке, практикующие тайцзицюань. Он внимательно ощущал, как сила в его кулаках собирается, течёт и рассеивается. Он был полностью погружён в размышления, когда вдруг почувствовал, что земля дрожит. Обернувшись, он увидел, как с юго-востока бежит толпа людей, громко ругаясь. Лицо Цюань Гуаньцина изменилось, и он закричал: — Быстрее! Быстрее применяйте свои лучшие приёмы!