Освоение земли: Свободный земледелец гор — Глава 141

Глава 141. Провинция Императорский дворец в Лояне Дворцовые служанки и евнухи занимались каждая своим делом, поддерживая в порядке и чистоте этот великолепный гигантский дворец. Помимо уборки опавших листьев, растений, прудов и цветов в заднем дворе и саду, требовалось кормить редких птиц и зверей в зверинце, а также рыб, птиц и насекомых в садах. За каждое крупное здание отвечали специально назначенные люди. Здесь был книгохранильный павильон с сотнями тысяч томов и просторные залы для музыкальных представлений и пиршеств. Во времена смуты немало императоров были буддистами. Род Вань испокон веков почитал Будду, поэтому специально потратил более десяти лет на строительство в императорском дворце храма с буддийскими статуями. Лишь после захвата власти храм переименовали в Храм Всех Образов. Установка статуй и жертвоприношения Небу — обычная буддийская практика того времени. Императоры и чиновники, особенно военачальники, верили: если золотую статую удалось воздвигнуть, значит, Небеса одобряют их право на царствование. Бэйцзи У стоял в Храме Всех Образов и смотрел на эти величественные золотые статуи, окутанные благовонным дымом. В центре девятиэтажного зала возвышалась статуя Будды высотой сто метров. Внутри храм имел девять уровней, снаружи — пять. Вход в него напоминал восхождение на гору, а сам храм был устроен подобно многоярусной башне с внутренними галереями. Первый этаж открывался сразу после входа. С него был виден верхний корпус статуи, а если подойти к перилам и заглянуть вниз, можно было увидеть её золотое сидящее основание. Вся конструкция зала была деревянной: столбы из массивных брёвен соединялись без единого гвоздя по системе «шип-паз», один над другим, образуя это гигантское сооружение. — Из золота они сделаны или из меди? — спросил Бэйцзи У, обращаясь к стоявшему рядом Вань Юну, племяннику Вань Е и представителю рода Вань. Вань Юн поклонился и ответил: — Господин, снаружи они позолочены, внутри — медные. Вид снаружи и суть внутри не совпадают. Бэйцзи У не ожидал, что они действительно позолочены! Перед ним стояли сотни больших и малых статуй Будды. Конечно, все они не могли быть из чистого золота, но Бэйцзи У думал, что даже внешний слой — просто медная обшивка. Оказалось — золотая! — В следующий раз отвечай прямо, без «докладываю» и «осмеливаюсь доложить» — это пустая трата времени. Сколько лет ушло на строительство? Вань Юн осторожно ответил: — Всего сорок три года, при одиннадцати императорах. Кроме главной статуи, на каждом этаже размещались десятки других — разного размера: чем ниже этаж, тем крупнее статуи; чем выше — тем мельче. Бэйцзи У подошёл к одной шестиметровой статуе и провёл по ней рукой. Она ощущалась очень тяжёлой — даже двумя руками не сдвинуть. — Ладно, пусть остаются на месте. Бэйцзи У не стал менять установленный порядок: кому положено курить благовония — пусть курит, кому положено убирать и протирать — пусть убирает. Покинув Храм Всех Образов, они пошли по императорской дороге мимо цветочного пруда — обычному пути наложниц заднего двора. Раньше императрица и вдовствующая императрица проходили здесь, чтобы помолиться в храме, и отдыхали, если уставали. Осенний сад был безупречно чист. Бэйцзи У почувствовал, будто попал в современный парк высокого класса, только ещё более изысканный, уединённый и гармонично спланированный — настроение сразу улучшилось. В пруду цвели лотосы. Ни одного увядшего листа, ни сорняков, ни некрасивых цветов или листьев — всё было идеально. — Сад ухожен отлично, — сказал Бэйцзи У стоявшему рядом евнуху. — Выдайте исполнителям по одной ляну серебра, а управляющему — десять. Добролицый главный евнух Гу Мифу ответил: — Слуга благодарит господина за милость от имени всех подчинённых! Бэйцзи У продолжил путь и, взяв с собой Вань Юна, сел в павильоне. — Садись, поговорим, — кивнул он Вань Юну. — Благодарю, господин! — Вань Юн, считая себя слугой, осторожно сел напротив за нефритовым столом. Глядя на его напряжённое лицо, Бэйцзи У улыбнулся: — У меня нет вражды с вашим родом. Мы же договорились не вмешиваться друг в дела друга. А вы всё наступали и наступали — вытеснили меня из деревни в уезд, из одной провинции за горами — в девять. Вань Юн тут же упал на колени и взмолился: — Слуга виноват! Всё это сделали другие в роду! Я лишь исполнял приказы! — Встань и садись, — приказал Бэйцзи У. — Я не собираюсь винить вас. Просто живите спокойно, ведите себя прилично, не трогайте меня — и я не трону ваши жизни. Вань Юн, всхлипывая, сказал: — Благодарю, господин! Ваше сердце полно милосердия! Слуга клянётся служить вам до самой смерти, хоть голову положу! Бэйцзи У не верил таким словам — слушал их лишь как забавную шутку. — Вставай. — Есть, господин! Вань Юн снова сел напротив Бэйцзи У, стараясь дышать как можно тише, но от этого только сильнее нервничал и задыхался. Бэйцзи У продолжил: — Сейчас и Чуский ван, и император Южной династии поддерживают со мной мирные отношения и заключили договор. Ваш дядя, император Вань Е, умер от болезни в Линьаньфу. После его смерти наследный принц и Циньский ван стали бороться за трон, и мне пришлось выйти, чтобы спасти народ. — Я действую с чистой совестью. Захватил — так захватил, стыдиться нечего. Вань Юн поспешил подхватить: — Конечно! То, что господин получил Поднебесную, — воля Небес! Лоян всегда должен был принадлежать вам. После династии Вэнь пришла династия У — такова судьба династии Вэнь-У! Бэйцзи У продолжил: — Вань Е поймал множество императоров и за два-три года всех их уничтожил, не оставив ни одного потомка. В этом дворце до сих пор живут сотни красавиц — бывших императриц и наложниц. — У меня нет намерения отравлять или уничтожать ваш род. Когда сила достигает определённого уровня, и сердце становится шире. Вань Юн облегчённо выдохнул и тут же восхитился: — Ваше присутствие — благословение для всего народа и для нас, рода Вань! И Вань, и придворные чиновники считали, что Бэйцзи У может покорить Поднебесную в одно мгновение — это было проще простого. Такая мощь, конечно, рождает великодушие — в это верили и Вань Юн, и весь его род. Бэйцзи У сказал: — Все сыновья Вань Е, кроме наследного принца, избалованы: не признают законов, распоряжаются жизнями, как хотят, считают весь народ своими слугами. — Быть слугой — не позор, — добавил он, давая Вань Юну повод сохранить лицо. — Но хозяин, который убивает слуг по малейшему поводу, не может быть милосердным правителем. — Я ввёл закон: независимо от преступления, приговор должен выноситься не ранее чем через сто дней, чтобы гнев не привёл к убийству, о котором потом пожалеешь. Вань Юн склонил голову: — Так точно! Все в столице восхваляют вашу добродетель! Вы открыли амбары, раздавая зерно беднякам, построили дома и общины по всей стране, чтобы люди могли жить, работать, отдыхать и восстанавливаться, наслаждаясь семейным счастьем. Вы — истинный святой правитель! Бэйцзи У усмехнулся: — Я вызвал тебя не для лести и не для запугивания. Мне нужно, чтобы ты подобрал людей для похода в Западные края. Сейчас у Чанъаня собралось много народа, и я не знаю, как обстоят дела с торговым путём до Дуньхуана. — Раньше я был занят посевами и не обращал на это внимания. Подбери боеспособных людей, дай им пять тысяч солдат и отправь в Западные края. Если понадобится помощь — посылай гонца, я обеспечу продовольствие и фураж. — Сейчас у нас нет недостатка ни в боевых конях, ни в оружии и доспехах. В амбарах столько зерна, что не влезает. Пора разобраться с тюрками, уйгурами и тибетцами. — Займись делом. Без дела человек быстро превращается в ничтожество. И скажи вашим — хватит пить, гоняться за женщинами, притворяться сумасшедшими и мучить себя. Я терпим к ним. Кто хочет — пусть вступает в чиновники, будь то гражданские или военные должности — всё по способностям. — Всё равно ни в управлении, ни в военном деле они меня не превзойдут. Сейчас мне нужны люди. Новый император — новые чиновники. Они же не императоры и не князья — пусть спокойно работают. Вань Юн взволнованно воскликнул: — Слуга благодарит господина за великую милость! Девять провинций за горами служили питомником для рода Шаньнун. Восточная провинция Учжоу была базой для войск, принявших присягу. Провинция Хуанхуай — центром подготовки гражданских чиновников, учёных, ремесленников и земледельцев. Как только число представителей рода Шаньнун в верхах достигло определённого уровня, губернаторы в регионах перестали сливаться в единое целое с родом Вань. На последнем собрании более девяти тысяч байху и цяньху продемонстрировали военную мощь рода Шаньнун. Эти байху и цяньху были не только офицерами, но и исполнителями, распределёнными по производственным бригадам и строительным отрядам. Теперь уже никто, кроме шаньнунцев, не мог управлять этим гигантским механизмом под названием Лоян. Чтобы упреждать проблемы, Бэйцзи У, проводив Вань Юна, вызвал редактора газеты рода Шаньнун и велел составить устав рода. * * * Ранним утром, в пять-шесть часов, Сыцзюба уже вышла на работу. — «Шаньнунские новости»! «Шаньнунские новости»! Воинственный Ван издал указ против мятежей! Линь Лумин, губернатор Лояна, ехавший в паланкине на службу, тут же крикнул: — Стойте! Купите газету! — Слушаюсь, господин. Слуга у паланкина быстро подбежал и купил газету, ловко отсчитав пять вэнь-монет. Все уже знали: за газету надо платить. И вообще — за всё надо платить. Это они усвоили только в этом году. Газеты продавала производственная бригада ваньху, находившаяся под личным управлением Воинственного Вана. Овощи в городе тоже продавали его бригады. Раньше можно было просто забрать товар без оплаты, но теперь эти, казалось бы, беззащитные девушки быстро приводили дядюшек и братьев из рода Шаньнун, которые приходили с оружием. Если продавец брал деньги, но не отдавал товар или грубо обращался с покупателем, инспекторы фиксировали это и передавали командиру. Если командир не справлялся — дело шло к байху, от байху — к цяньху, а если и цяньху не справлялся, вопрос решался напрямую у Бэйцзи У, минуя ваньху. Обе стороны жили по правилам, соблюдая взаимную сдержанность. Линь Лумин получил газету, отодвинул занавеску паланкина и, пользуясь утренним осенним светом, начал читать. [С древних времён великие правители часто умирали в расцвете сил. Я не боюсь смерти, но ради нынешнего мира и процветания должен заранее всё устроить, чтобы избежать хаоса при дворе и коллапса порядка из-за частных интересов, что погубило бы жизнь миллионов. У меня более десяти детей в Девяти провинциях за горами. Все они ещё малы и не готовы к власти. Их матери — простые деревенские женщины, не понимающие управления. Если меня не станет, все ведомства должны продолжать работать в рамках своих полномочий. Поставки зерна и военного жалованья не должны задерживаться. Главное — земледелие. Любой, кто совершит преступление при дворе, должен быть заключён в тюрьму. Самовольные казни запрещены — нарушители будут казнены. Управление страной осуществляется совместно шаньнунцами и ханьцами. Назначение высших чиновников требует согласия Трёх публичных и Шести министерств, а также семи ваньху, несущих дежурство в Лояне. Если более половины возражают — назначение недействительно. Политические распри не должны приводить к смертям и не должны расширяться на семьи. «Земледелие — основа» означает строгий контроль над государственными полями. Любой, кто вмешается в их работу и нарушит порядок, будет немедленно устранён. Главная задача — обеспечить всех едой. Торговлю подавлять не нужно. Собирайте торговые налоги. Купцы обязаны платить налоги легально. В случае бедствия они должны помогать деньгами и силами, а не жадничать и прятаться. Премьер-министр может занимать пост не более десяти лет и не может передавать его по наследству. Его выбирают из числа Трёх публичных и Шести министерств. Из Трёх публичных: Сынун (министр земледелия) назначается из провинции Шаньнун. Сыкун (министр водных ресурсов) — из провинции Хуайхай. Сыма (министр военных дел) — с Северной равнины. В обычное время вопросы решаются самостоятельно и докладываются премьер-министру. В случае крупных событий — созывается совет. Пограничные военные действия могут решаться на месте. Мои дети будут управлять лишь императорским дворцом и печатью. Любой, кто провозгласит себя императором, может быть убит шаньнунцами.] Линь Лумин прочитал указ о будущем управлении и был глубоко потрясён. Сегодняшняя газета — завтрашний императорский указ. Любой, кто нарушит эти правила, будет иметь против себя самый веский документ. Сегодня не был днём аудиенции, поэтому Линь Лумин отправился в управу. Едва он вошёл, главный секретарь подбежал: — Господин! Вы читали сегодняшнюю газету? Линь Лумин кивнул: — Читал. Почему Его Величество именно сейчас издал такой указ? Сейчас нет войны, да и здоровье Его Величества крепкое. Секретарь ответил: — Раньше уже был издан указ — на случай гибели в бою, чтобы у рода Шаньнун не пропал глава. — Сейчас Лоян спокоен, но если продолжать действовать по старым указам и всё передавать Девяти провинциям за горами, мы не успеем среагировать. Его Величество всегда действует на опережение. Линь Лумин успокоился: — Принеси мне ту старую газету, я хочу перечитать. Секретарь замялся: — Постараюсь найти… не уверен, сохранилась ли. К счастью, Лоян не пережил мятежей, и большинство документов сохранились. Ту газету нашли. Раньше указ был издан на случай внезапной гибели: после смерти главнокомандующего командование переходило к заместителю, затем — к личной гвардии. Бэйцзи У тогда же продумал и свою посмертную преемственность. Теперь чиновников стало больше, и поведение прежних советников различалось, поэтому правила обновили под текущую ситуацию. Более десяти детей Бэйцзи У уже тайно воспитывались. В случае его гибели род Шаньнун немедленно доставит их из государства Шаньнун. Появление газеты позволило распространить планы Бэйцзи У среди миллионов людей, вовлекая всех в политику. Особенно это касалось скрытых байху и цяньху по всей стране — они могли быстро мобилизовать массы против незаконных приказов двора. Теперь, чтобы устроить переворот, как это делал род Вань, сначала нужно спросить, согласны ли на это сто тысяч шаньнунцев. Хотя под властью Бэйцзи У находилось пока менее десяти миллионов человек, тех, кто считал себя шаньнунцами — ханьцев и хунну, — было не меньше миллиона. Ведь у рода Шаньнун не было проверки по крови: короткая стрижка и письмо «шаньнунскими иероглифами» — и ты шаньнунец. Особенно этим увлекались миллион переселенцев, бежавших от голода в Цзиньчжоу. Что до истинной истории рода Шаньнун — даже историографы до сих пор не знали. Бэйцзи У по-прежнему спокойно оставался в Лояне: принимал чиновников, уточнял детали, координировал поставки зерна и военного фуража, переплавлял медные монеты и налаживал производство жатвенных машин. Через несколько дней все забыли об этом указе, но чиновники сохранили газету того дня и даже купили дополнительные экземпляры по десятикратной цене. Несколько ваньху начали ротацию: Сюэ Чунху отправился в Юйчжоу, остальные разъехались по регионам, занимаясь расселением беженцев и интеграцией новых территорий. Бэйцзи У ненадолго вернулся домой, чтобы повидать беременную жену и маленького ребёнка. Днём и вечером он проводил время с семьёй, а днём занимался делами. Однажды он даже пригласил нескольких ваньху к себе на обед, чтобы познакомить их. — Слуга кланяется господину! Девять высокопоставленных командиров ваньху одновременно упали на колени во дворе и поклонились Бэйцзи У. Ли Хун и другие женщины даже не подумали, что это гости. С тех пор как они последовали за Бэйцзи У, понятие «гостей» исчезло. Увидев незнакомцев, кланяющихся их господину, они не удивились. Ли Хун и её сёстры молча подавали блюда: жареную курицу, тушёный рыбный суп, ломтики говядины, баранью ногу — всё то, что обычно берегли на особые случаи. По дому было заведено: Бэйцзи У ест первым, женщины — остатки. Бэйцзи У сказал Ли Хун и другим: — Идите ешьте. Не мешайте нам разговаривать. — Есть! — женщины направились в дом, не нарушая трапезу мужчин во дворе. Малыш, глядя на остатки на столе, тек слюной, но старшая сестра быстро унесла его. Жёны знали своё место в доме Бэйцзи У, но не представляли, насколько велика его власть за его стенами. Бэйцзи У ел в одиночестве и расспрашивал кланяющихся: — Всё ли улажено? — Докладываем, господин! Всё готово. Излишки зерна, которые не съели в этом году, уже перегнали в крепкий самогон. В Девяти провинциях за горами с прошлого года зерна стало так много, что не съесть. Бэйцзи У заранее распорядился перегонять его. Он ел курицу — звал их не для совместной трапезы, а чтобы познакомить с детьми и обсудить дела. — Хорошо. Продавайте по пятьсот вэнь за цзинь. Отправьте тысячу цзиней гарнизону в Юйчжоу, ещё тысячу — Поселению Гуйнун и отделу по присяге. — Ма Гуй, ты отвечаешь за продажу. Выдели одну цяньху-бригаду для перегонки. Пусть Цзиньские купцы продают этот самогон киданям и чжурчжэням — им он должен понравиться. — Если нет денег — пусть берут в долг или платят скотом и рабами. — Если посмеют грабить — пусть несколько цяньху и ваньху из Юйчжоу «поговорят» с ними. Ма Гуй немедленно ответил: — Слуга исполняет указ! Поговорив ещё полчаса и завершив обсуждение, все ушли, соблюдая порядок. Когда Бэйцзи У почти закончил трапезу, Ли Хун с женщинами и детьми вышла убирать. Ли Хун спросила: — Господин, почему не дать Ма Гую и Ма Тучай встретиться? Он редко приезжает. Бэйцзи У прямо ответил: — Главное, что с ним всё в порядке. Мужчине неловко здесь задерживаться. Ладно, ешьте. Мне в эти дни много дарят — будете каждый день есть мясо! Его полуторагодовалый сын смотрел на остатки и тек слюной. Ма Тучай с сёстрами села за стол, весело смеясь и уже забыв про брата. Как и сказал Бэйцзи У — главное, что брат цел. А служить господину в качестве слуги, кланяясь ему, — выгодно: есть деньги и статус. Тревог больше не было. Все сели за стол. Цюйюэ одной рукой кормила грудью — малыш лежал у неё на груди, широко раскрыв глаза, а другой рукой она держала палочки и брала еду. — Господин, эпидемия снаружи ещё не прошла? Бэйцзи У небрежно ответил: — Снаружи дел много. Уже хорошо, что сыты и здоровы. Оставайтесь дома с детьми. Завтра куплю десять пи ткани — шейте себе новую одежду к Новому году. Цзян Цао обрадовалась: — Будут новые наряды! Бэйцзи У сказал: — Куплю вам ткани с цветочным узором. Теперь у нас есть деньги. Это не простая белая или грубая ткань — красивые цветастые платья. Завтра найду купцов, куплю несколько заколок для волос — принарядитесь. Женщины и дети, не менявшие одежду полгода, радостно засмеялись. — Благодарим господина! Большинство женщин привыкли к бедности. Только Цюйюэ и Ма Тучай родом из богатых семей, остальные не видели новой одежды годами. Даже Ма Тучай и Цюйюэ не жили в роскоши: даже жёны владельцев лавок и сыновей землевладельцев работали в поле. Южные землевладельцы и пограничные — разные. Уровень жизни Ма Тучай и Цюйюэ был невысок. Здесь же работа лёгкая, еда вкусная, двор просторный, есть с кем поговорить. Достаточно немного поработать — и всё. Семья жила в согласии и радости, и у всех было настоящее будущее!