Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 149

Глава 149. Цзян Минчжэ допрашивает Цзян Минчжэ всё видел отчётливо: едва прозвучало имя «Дуань Чжэньчунь», как тело госпожи Ма дрогнуло, и она чуть не обмякла. Однако эту сцену заметил лишь он один. Остальные, услышав, что лично прибыл князь Чжэньнаня из Дали, машинально повернули головы и увидели, как к ним подскакали восемь скакунов. Всадники спешились, и впереди стоял человек в роскошных одеждах с мечом у пояса. Он сложил руки в поклоне и весело произнёс: — Дуань-эр из Дали — перед вами! Приветствую всех мудрецов Общины Нищих! Цяо Фэн торопливо обратился к госпоже Ма: — Прошу встать, сноха. И, больше не обращая на неё внимания, быстро шагнул навстречу, опустился на колени, словно рушащаяся гора, прижал лоб к земле и произнёс: — Племянник Цяо Фэн кланяется дяде Дуаню! Старейшина Сюй, господин Тань и другие изумились: никто не ожидал, что Цяо Фэн окажет Дуань Чжэньчуню столь почтительный поклон. Сам Дуань Чжэньчунь тоже растерялся и поспешил поднять его: — Ни в коем случае! Как может глава Общины Нищих совершить такой поклон? Дуаню это не подобает! Цяо Фэн остался неподвижен, поднял голову и улыбнулся: — Почему же не подобает, дядя? Я только что заключил братский союз с вашим сыном Дуань Юем. Вы — отец моего третьего брата, а значит, для меня — как родной старший родственник. — Братский союз? — Дуань Чжэньчунь на миг опешил, но тут же лицо его озарила радость: — Ах, племянник! Вставай скорее! Мой сын удостоился чести заключить союз с таким великим героем, как ты — это благословение, нажитое им в прошлой жизни! Цяо Фэн улыбнулся: — Третий брат — словно необработанное золото или неотёсанная нефритовая глыба: искренний и добродетельный. Мне — честь быть с ним в братстве. Лишь после этих слов он поднялся. Дуань Чжэньчунь был вне себя от радости, похлопал Цяо Фэна по плечу и сказал: — Мы с тобой встречаемся впервые, и я, конечно, должен преподнести тебе дар. Но я вдали от дома на тысячи ли, а ты — глава Общины Нищих. Если я дам тебе что-то обыденное, это лишь опозорит тебя… Цяо Фэн уже собрался ответить, но Дуань Чжэньчунь остановил его жестом и улыбнулся: — Вот что я придумал: пусть все члены Общины Нищих, прибывшие на территорию Дали, могут останавливаться в любых правительственных гостиницах. Их будут бесплатно кормить и размещать. Это — мой скромный подарок! Правда, мне нужно вернуться в Дали и доложить об этом Его Величеству императору, чтобы ввести это правило официально. Цяо Фэн на миг опешил, но тут же обрадовался. Раньше члены Общины Нищих, отправляясь в дорогу, питались на ходу и ночевали под открытым небом. Теперь же, даже не ради еды и кровати, а ради самого почётного отношения — это была огромная милость! Он тут же воскликнул: — Дядя, вы невероятно щедры! Вся Община Нищих глубоко благодарна вам! Повернувшись, он собрал внутреннюю ци и громко объявил об этом собранию. Нищие взорвались ликованием — каждый чувствовал себя возвышенным. Старейшины передачи знаний и исполнения законов возглавили хор, и все разом прокричали: — Ученики Общины Нищих благодарят князя Дуаня! Цзян Минчжэ про себя кивнул: «Мой дядя и правда умеет обращаться с людьми. На деле-то члены Общины Нищих так привыкли к свободе, что вряд ли станут заходить в эти гостиницы, если только не придётся в крайнем случае. Им важна не еда и не кровать, а именно почёт. Он до предела довёл принцип „щедрость без затрат“». Подумав ещё немного, он добавил про себя: «К тому же, дядя явно подстраивается под собеседника. Увидев Цяо Фэна, сразу дарит ему такой почётный подарок. А когда я заключил союз с Дуань Юем, почему он мне ничего не дал?» Но тут же вспомнил: ведь Дуань Чжэньчунь сразу подтвердил его статус поставщика клана Дуань, а потом ещё и передал ему технику меча Дуаня. Разве это не был подарок при первой встрече? Одним лишь словом Дуань Чжэньчунь расположил к себе всю Общину Нищих. Его четверо стражников переглянулись и, улыбаясь, с гордостью смотрели на своего господина. В это время А-Цзы, Му Ваньцин и Чжун Лин восторженно закричали и бросились к Цзян Минчжэ: — Имбирный братец! — Цзян Лан! — Старший брат Цзян! Три девушки, все юные и прекрасные, звонко и по-разному, но одинаково мелодично звали его. Нищие невольно оборачивались, и некоторые думали про себя: «Говорят, князь Дуань из Дали — великий сердцеед. Выйдя в мир, он, конечно, возьмёт с собой трёх красавиц. Но почему ни одна из них не бежит к нему, а все устремились к господину Цзян-эр?» Ранее Цзян Минчжэ и Дуань Юй публично заключили братский союз с Цяо Фэнем. Старейшины и капитаны Общины Нищих, соблюдая приличия, называли их лишь «господинами», но простые нищие не церемонились и шептались между собой: «Господин Цзян-эр», «Господин Дуань-сан». Они считали своего баньчжу Лю Бэем, а Цзян Минчжэ и Дуань Юя — Гуань Юем и Чжан Фэем. Дуань Чжэньчунь, увидев, сколько в Общине Нищих собралось мастеров, да ещё и нескольких явных старейшин из мира ушу, понял, что дело серьёзное, и сказал Цяо Фэну: — Племянник, спокойно занимайся делами Общины. Теперь мы — одна семья, не надо церемониться. Затем он подошёл к Цзян Минчжэ. А-Цзы схватила его за левую руку, Му Ваньцин — за правую. Чжун Лин не осталось места, и она жалобно стояла позади, тайком держась за угол его одежды. Увидев эту картину, Дуань Чжэньчунь вспылил и тихо сказал: — Ты просил Юя передать, чтобы я пришёл один. Я бы и согласился, но братья Чу и остальные трое не поверили бы, да и Ваньцин с ними не захотели. Боялись, что ты опять приведёшь каких-нибудь сестёр. Мне ничего не оставалось, как привезти их всех. Цзян Минчжэ удивился: — Дядя, что вы такое говорите? Я так скучаю по Ваньцин и старшей сестре, как мог бы просить не брать их с собой? Му Ваньцин тут же рассердилась и уставилась на родного отца: — Мой наставник всегда говорил, что мужчины умеют только обманывать. Теперь я понимаю — это из-за вас! Если бы она встретила такого мужчину, как Цзян Лан, то никогда бы не возненавидела всех мужчин так, как сейчас! Дуань Чжэньчунь остолбенел. «Я сначала думал, что этот юноша похож на меня в юности, — подумал он про себя. — Теперь вижу: я слишком самонадеян. Разве я в молодости был таким наглецом?» Цзян Минчжэ, заметив его выражение лица, про себя усмехнулся: «Я просил тебя прийти одного, чтобы ты не опозорился перед дочерьми. Это была моя доброта, а ты, наставник Дуань, решил поиздеваться надо мной! Ты не заслуживаешь моей доброты!» А-Цзы тем временем злилась и щипала Цзян Минчжэ: — Почему ты сначала упомянул Деревянную Куклу, а потом уже меня? Разве я для тебя менее важна? Цзян Минчжэ тут же повернулся и что-то шепнул ей на ухо. Лицо А-Цзы озарилось восторгом. Она быстро сняла с его спины футляр для меча, заметила движение Чжун Лин, пнула её в зад и, прихватив футляр, убежала в сторону, чтобы в уединении разглядывать маленькую золотую змейку. Чжун Лин с слезами на глазах пожаловалась: — Старший брат Цзян, посмотри на эту ядовитую девчонку… Не договорив и фразы, она вдруг заметила, что А-Цзы нет рядом. Глаза её загорелись, и, всхлипывая, она сказала: — Она так больно пнула меня… И в тот же миг схватила Цзян Минчжэ за запястье. В душе она ликовала: «Когда-нибудь я объединюсь с Деревянной Куклой, отберу у ядовитой девчонки её имбирного братца, а потом избавлюсь и от самой Куклы. И тогда он станет моим единственным старшим братом Цзян!» Дуань Юй молча наблюдал за всем этим и всё больше укреплялся в своём откровении: «Только через взаимный контроль можно достичь равновесия!» Пока в их углу царили шутки и флирт, в центре площадки Цяо Фэн уже вернулся к госпоже Ма и серьёзно сказал: — У нас в гостях почётные гости. Как глава Общины, я обязан был сначала их принять. Прошу простить за невежливость, сноха. С этими словами он глубоко поклонился. Госпожа Ма опустила голову: — Не смею обижаться. С тех пор как мой супруг ушёл из жизни, вы, баньчжу, и все вы, старшие дяди, так заботились о похоронах… Вдова навеки запомнит вашу доброту. Её голос был тихим, но Дуань Чжэньчунь, который в этот момент злился на Цзян Минчжэ, вдруг вздрогнул, будто его ударило током, резко обернулся и пристально уставился на госпожу Ма. Тем временем Цяо Фэн продолжал: — Это наш долг перед братом, не стоит и упоминать. Сноха, вы проделали путь в тысячи ли, чтобы прибыть сюда, в Цзяннань. Старейшина Сюй даже специально пригласил Железного Судью Дань Лао и пятерых героев с горы Тайшань, чтобы вас сопроводить. Видимо, у вас есть важная причина. Если есть что сказать — говорите прямо. Госпожа Ма колебалась, но наконец произнесла: — Лишних слов не будет. После смерти супруга я разбирала его вещи и в его книге по кулачному бою нашла запечатанное письмо. Конверт был запечатан сургучом, а на нём — его собственная надпись: «Если я умру насильственной смертью, это письмо должно быть вскрыто всеми старейшинами Общины совместно. Ни в коем случае нельзя нарушать это правило». Она сделала паузу и добавила: — Баньчжу уже уехал на юг, и я не знала, к кому обратиться. Поэтому самовольно отправилась в Вэйхуэй и передала письмо старейшине Сюю. Что случилось дальше — пусть расскажет он сам. С этими словами она сделала поклон и отошла к огромному абрикосовому дереву. Все взгляды обратились к старейшине Сюю, только Дуань Чжэньчунь хмурился и не сводил глаз с госпожи Ма. Старейшина Сюй вышел вперёд и поднял в руке письмо: — Даюаня я знал с детства, его почерк узнаю сразу. Когда госпожа Ма передала мне письмо, сургуч был нетронут. Но я боялся упустить важное и, не дожидаясь собрания старейшин, вскрыл его сам… Он хотел продолжить, но вдруг раздался громкий странный смех. Все машинально обернулись. Цзян Минчжэ легко вырвался из рук Чжун Лин и Му Ваньцин, вышел вперёд и с насмешливой улыбкой произнёс: — Старейшина Сюй, вы — человек необыкновенный! Получив срочное военное донесение, вы не спешите его читать, а получив секретное письмо, которое чётко предписано вскрывать только в присутствии всех старейшин, вы, напротив, не можете удержаться! Ха-ха! Восхитительно, восхитительно! Старейшина Сюй пошатнулся, глубоко вдохнул и скрипнул зубами: — Когда я вскрывал письмо, в моём доме как раз гостил Железный Судья Дань из горы Тайхань. Он может подтвердить мои слова. Дань Чжэн нахмурился, взглянул на Цзян Минчжэ и кивнул: — Верно. Я был в доме старейшины Сюя и своими глазами видел, как он вскрывал это письмо. Нищие машинально закивали — репутация Железного Судьи в мире ушу была столь высока, что все поверили ему сразу. Цзян Минчжэ лишь покачал головой и усмехнулся. Дань Чжэн разозлился: — Что? Неужели вы сомневаетесь в словах Даня? Цзян Минчжэ улыбнулся: — Как можно! Имя ваше, как тень дерева — известно всем. Как я могу не доверять Железному Судье? Я покачал головой, сетуя на то, что нравы в наши дни ухудшились. Госпожа Ма — вдова. Понятно, что она пришла к старейшине Сюю, своему старшему в Общине. Но вы, господин Дань, почему не ушли? Конечно, в мире ушу не церемонятся с приличиями, но, судя по походке госпожи Ма, она, кажется, не владеет боевыми искусствами. Можно ли считать её „дочерью мира ушу“? Он продолжал болтать без умолку. Дань Чжэн нетерпеливо перебил: — Хватит болтать! Всю жизнь я соблюдаю правила. Когда госпожа Ма пришла, я, услышав доклад, сразу удалился. Позже старейшина Сюй попросил меня сопроводить её на юг, и за всё это время я ни разу не взглянул на неё. — О-о! — протянул Цзян Минчжэ, но вдруг его взгляд стал острым: — Тогда, уважаемый старейшина, у меня к вам один вопрос: если вы тогда ушли, значит, вы не видели, что именно передала госпожа Ма старейшине Сюю. Как же вы можете подтвердить, что письмо, которое вскрыл старейшина Сюй, было именно тем, что она ему дала, а не тем, что он подготовил заранее? — Ссс! — Дань Чжэн невольно втянул воздух сквозь зубы!