Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 167

Глава 167. Цзюймо Чжи рассуждает о боевых искусствах Цзюймо Чжи упал в воду и, размахивая руками и ногами, вздымал вокруг себя огромные брызги. Всё же он был великим мастером, и контроль над собственным телом у него был куда выше, чем у обычного человека. Сначала он метнулся в панике, но уже через мгновение начал действовать осмысленнее. Будь у него чуть больше времени — он, вероятно, без всяких учителей освоил бы плавание. Однако едва он оказался в воде, как Му Жуньфу тоже нырнул вслед за ним. Сквозь изумрудную гладь озера едва угадывалась фигура Му Жуньфу, стремительно, словно дракон-цзяо, устремляющаяся к Цзюймо Чжи. В следующий миг Цзюймо Чжи издал дикий вопль и с громким «бульк!» исчез под водой. Спустя мгновение он вновь вынырнул, с ужасом на лице, и только успел выдохнуть: — Я… Но и этого одного слова оказалось достаточно — его снова резко потянуло вниз. Поверхность озера вздымалась волнами, а время от времени на воду всплывали рыбёшки, перевёрнутые брюхом кверху. А-Цзы радостно вскрикнула, выхватила меч и, наклонившись за борт, одну за другой нанизывала оглушённых рыб на клинок. Вскоре на палубе образовалась небольшая кучка добычи. Цзян Минчжэ с досадой покачал головой. По его сведениям, боевые навыки Му Жуньфу никак не могли сравниться с искусством Цзюймо Чжи. Но сражение на суше — одно, а в воде — совсем другое. На земле Чёрный Вихрь Ли Куй мог бы запросто убить Чжан Шуна, но в воде «Белая Полоса» без труда преподал бы юному Ли урок. Му Жуньфу вырос среди туманных волн озера Тайху. Даже если его плавание уступало умениям Чжан Шуна, оно всё равно было далеко несравнимо с тем, на что способен Цзюймо Чжи. Будь у Цзюймо Чжи возможность вытащить Му Жуньфу на палубу и сражаться там — исход, скорее всего, оказался бы иным. Примерно через время, необходимое, чтобы сгорела одна благовонная палочка, поверхность воды постепенно успокоилась. Цзян Минчжэ приказал лодочнику подгрести поближе. Ещё не успев добраться до места, где оба нырнули, они вдруг услышали громкий всплеск — и Цзюймо Чжи, словно огромная рыба, шлёпнулся прямо на палубу. Этот иноземный монах, к удивлению, не потерял сознания, но глаза его были пусты, а из широко раскрытого рта хлынул поток воды, будто из родника. Сразу же из воды вытянулась рука, ухватилась за борт, и с мощным рывком из озера выскочила синяя фигура. А-Чжу и А-Би хором воскликнули: — Господин! С вами всё в порядке? Му Жуньфу весь был мокрый, но на лице играла довольная улыбка. Он махнул обеим служанкам и, повернувшись к Цзян Минчжэ, спросил: — Ну как, младший брат? Достойно ли показал себя старший брат? Цзян Минчжэ искренне сложил ладони в поклоне: — Этого иноземного монаха даже я вместе с дядей Дуанем не смогли удержать. А вы, брат, одолели его без труда! Му Жуньфу громко рассмеялся: — Ха-ха-ха-ха! Да ведь я просто воспользовался преимуществом местности! В честном поединке этот человек, судя по его мастерству, легко продержался бы со мной сто–двести ходов, прежде чем я смог бы одержать верх. «Заносится!» — подумал про себя Цзян Минчжэ, но не стал его поправлять. Му Жуньфу подошёл к Цзюймо Чжи и несколькими точными ударами закрыл ему несколько точек. Спокойно спросил: — Цзюймо Чжи, зачем тебе понадобилась могила моего отца? Он повторил вопрос трижды, прежде чем в глазах монаха мелькнула искра осознания. Тот тихо пробормотал: — …Могила твоего отца? Ты… ах! Так ты сын старого господина Му Жуня, нынешний глава рода Му Жунь? Му Жуньфу громко ответил: — Верно! Я — Му Жуньфу из Гусу! Цзюймо Чжи медленно приподнялся и, прислонившись к борту, горько усмехнулся: — Какая несправедливость! Какая несправедливость! Это же всё равно что вода смыла храм Драконьего Царя! Господин Му Жунь, я и ваш отец были закадычными друзьями. Я проделал путь в десятки тысяч ли, лишь чтобы почтить его память, а вы… вы так со мной обращаетесь? Му Жуньфу покачал головой: — Отец никогда не упоминал, что дружил с каким-то Государственным Наставником из Тубо. Да и прибыв на озеро Тайху, вы сразу же попытались убить моего друга и запугали женщин из моего дома — разве это поступок настоящего друга? Пока он говорил, А-Чжу и А-Би энергично кивали. Цзюймо Чжи невольно взглянул на них и лишь тогда узнал тех самых служанок, что когда-то помогли Дуань Юю сбежать. Он вздохнул: — Ваши служанки чересчур хитры и изворотливы. Я лишь просил представить меня кому-нибудь, кто может говорить от имени дома, а они изрядно меня потретировали. Что до убийства вашего друга… неужели вы имеете в виду наследного принца из Дали? Му Жуньфу кивнул: — Именно так. И лекарь Цзян из рода Дуань, и сам господин Дуань — мои закадычные друзья. Разве я мог допустить, чтобы вы сожгли господина Дуаня? Такое дьявольское деяние недопустимо не только для меня, Му Жуньфу, но и для моего отца, будь он жив — он бы лично обличил вас! Цзюймо Чжи покачал головой и усмехнулся: — Господин Му Жунь, вы знаете лишь одну сторону дела, но не видите другой. Ваш отец и я действительно были близкими друзьями. Насколько близкими? Лекарь Цзян, вы видели моё искусство «Огненный нож». Скажите честно — разве это не величайшее боевое искусство? Он неожиданно обратился к Цзян Минчжэ. Тот не стал лгать и откровенно кивнул: — Умение конденсировать силу ладони в невидимый клинок, острота которого не уступает настоящему мечу, способность управлять им на любом расстоянии — всё это поистине делает «Огненный нож» одним из величайших искусств поднебесной! Услышав такую оценку, Му Жуньфу невольно изменился в лице. «Такое искусство действительно достойно называться божественным, — подумал он. — В нашей сокровищнице Му Жунь хранятся тысячи техник, но мало среди них таких, что могли бы сравниться с этим». Цзюймо Чжи похвалил: — Лекарь Цзян, вы не держите зла и говорите прямо — истинный джентльмен! Господин Му Жунь, я тогда без малейших колебаний передал вашему отцу всё искусство «Огненного ножа». Разве это не доказывает нашей дружбы? Му Жуньфу изумился: — Вы передали «Огненный нож» моему отцу? Цзюймо Чжи серьёзно кивнул: — Более десяти лет назад мой учитель передал мне это искусство. Достигнув начального совершенства, я возомнил себя непобедимым и, услышав, что монастырь Шаолинь в Суне — столица всего боевого мира, отправился в Чжунъюань, чтобы ночью проникнуть в Шаолинь и испытать мастерство местных монахов. Однако в долине у горы Шаоши я увидел, как два непревзойдённых мастера сражались друг с другом. Каждое их движение было настолько великолепно, что я пришёл в восторг и глубоко восхищался ими. Му Жуньфу взволнованно спросил: — Один из них… был моим отцом? — Именно так! — подтвердил Цзюймо Чжи. — Их бой длился триста ходов, но победителя так и не оказалось. Один из них ушёл первым, и я, испугавшись, что уйдёт и ваш отец, тут же вышел из укрытия. Так я узнал, что передо мной знаменитый господин Му Жунь. Он пригласил меня к себе, угостил чаем, и мы долго беседовали о тонкостях боевых искусств. Нам было так близко по духу, что в порыве чувств я подробно передал ему всё искусство «Огненного ножа». Цзюймо Чжи улыбнулся: — Ваш отец оказался человеком великодушным. В ответ на мой дар он предложил мне двадцать уникальных техник Шаолиня — более тридцати свитков! — и позволил снять копии для изучения. А ещё сказал, что «Огненный нож» поистине великолепен и что под небом лишь «Шесть Пульсовых Мечей» из храма Тяньлун в Дали могут сравниться с ним. Лицо Дуань Юя резко изменилось, но Цзюймо Чжи не обратил внимания и продолжил: — Услышав об этом, я пришёл в восторг и пообещал вашему отцу: как только «Огненный нож» достигнет полного совершенства, я отправлюсь в храм Тяньлун, чтобы обменять его на «Шесть Пульсовых Мечей», и тогда непременно поделюсь с ним этим искусством. Отец обрадовался и дал мне клятву, ударив по ладони: в поместье Цаньхэ на Яньцзыу у него хранится ещё более пятидесяти свитков шаолиньских техник, и как только я принесу копию «Шести Мечей», всё это станет моим. Более того, он разрешил мне войти в Зал Возвращённых Учений и изучать его сокровищницу. Он глубоко вздохнул, в глазах мелькнула грусть, и покачал головой: — Но путь боевых искусств безграничен, а время летит быстро. В прошлом году я довёл «Огненный нож» до высшего уровня и отправил людей разузнать, где находится ваш отец. И лишь тогда узнал, что он уже ушёл в небытие. Я несколько дней проливал слёзы, не в силах справиться с горем. Вспомнив нашу клятву, я взял копии шаолиньских свитков и отправился в храм Тяньлун, чтобы обменять их на «Шесть Мечей». Но монах Ку Жун из Тяньлуна оказался упрямцем и ни за что не захотел соглашаться. Пришлось вступить в бой. Тот хитрец, поняв, что не выстоит против меня, поджёг свитки с «Шестью Мечами»! Мне ничего не оставалось, кроме как захватить наследного принца Дуаня, который знает это искусство, и привезти его в Цзяннань. Цзюймо Чжи повернулся к Цзян Минчжэ: — Вы говорите, будто я прикрываюсь поминками, чтобы завладеть свитками. Но ведь это правда: я и ваш отец договорились делиться искусствами. Почему же мне нельзя увидеть их? Дуань Юй в ярости воскликнул: — Наши свитки — наше наследие! С какого права вы требуете делиться ими? Цзюймо Чжи усмехнулся: — Наследный принц, вы же изучали буддийские писания — как можете говорить такие глупости? Представьте, что потомки Конфуция, великого мудреца конфуцианства, стали бы прятать его учение и не позволили бы другим изучать его. Разве тогда Конфуций стал бы мудрецом? Ваши предки из рода Дуань — учителя всего боевого мира, а не только вашей семьи. Почему же их искусства должны быть заперты в сундуке у потомков? Если в вашем роду не окажется достойных наследников или они окажутся неспособными к боевым искусствам, разве не будет ли это предательством памяти предков — позволить их великим техникам кануть в забвении? Он развёл руками и добавил: — Мой «Огненный нож» ничуть не уступает вашим «Шести Мечам». Хотите научиться? Я прямо сейчас передам вам его! Цзян Минчжэ нахмурился: — Цзюймо Чжи, вы уже изучили столько искусств — зачем вам ещё больше? Не боитесь ли, что, растянувшись на слишком многое, так и не достигнете глубины ни в одном? Цзюймо Чжи громко рассмеялся и указал на Цзян Минчжэ: — Это слова глупца! Лекарь Цзян, вы человек талантливый — как можете верить в такое? Ведь у каждого из нас разные способности. Уверены ли вы, что нынешнее ваше искусство — самое подходящее именно вам? Если бы у вас было бесчисленное множество техник и вы попробовали бы каждую, разве не лучше поняли бы, в чём ваши сильные стороны, а в чём слабости? Разве не так вы смогли бы в итоге собрать лучшее из всего и создать своё собственное, совершенное искусство? Цзян Минчжэ задумался: «В его словах есть своя логика… хотя такой путь подходит лишь тем, чьи способности высоки». Му Жуньфу нахмурился: — Ваши слова прекрасно отражают путь боевых искусств рода Му Жунь. Неудивительно, что вы говорите, будто мой отец с вами сошёлся. Но человеческие силы ограничены — как можно изучить бесконечное число техник? Вы сами освоили множество искусств, но всё равно оказались побеждены мной. Улыбка Цзюймо Чжи исчезла. Он тяжело вздохнул: — Господин Му Жунь, если бы я умел плавать, разве вы думаете, что я уступаю вам? Иноземный монах резко выдохнул: — Хо! Его тело окутало мощное ци, и в следующий миг он резко вскочил на ноги, мгновенно сбросив все точки, наложенные Му Жуньфу! (Глава окончена)