Освоение земли: Свободный земледелец гор — Глава 173

Глава 173. Поглощение киданей До Нового года оставалось совсем немного, когда в Учжоу явился богатый купец Цинь Гочжун и остановился перед управой уезда. — Ваше превосходительство, я получил сведения от ляорцев: кидани с северо-востока готовятся двинуться на юг и напасть на Учжоу! Цинь Гочжун осторожно опустился на колени и доложил цяньху из народа шаньнун новейшие разведданные. Бэйгун Динбянь тут же спросил: — Достоверны ли эти сведения? Цинь Гочжун быстро поднял голову: — Абсолютно достоверны! Об этом говорят сами ляорцы, приехавшие торговать. Весной в землях киданей стояли холода аж до мая, а осенью ранние заморозки уничтожили посевы, которые они успели подсеять. — Из-за неурожая многие бежали сюда, в Учжоу, или спустились на плотах в Цзяодун. Кидани едва ли соберут даже пятьдесят тысяч воинов, не то что сто тысяч! Он горячо воскликнул: — Ваше превосходительство, вы обязаны верить вашему слуге! Я — старожил уезда Бэйюань, истинный шаньнун! Бэйгун Динбянь смотрел на этого старика с выражением глубокой неопределённости. Он прекрасно понимал, кто такие шаньнуны. Но этот человек ничем не отличался от других односельчан — все они молчали об одном и том же. Говорить об этом значило проявить нелояльность. Любой, кто осмелится очернить Воинственного Вана, наверняка окажется фальшивым шаньнуном. Поэтому Бэйгун Динбянь и его бывшие односельчане молчаливо избегали этой темы. Кто бы ни начал болтать о происхождении шаньнунов, даже будучи «своим», получал бы взбучку. Сейчас все считались «настоящими шаньнунами», и никто не осмеливался заявить, что он на самом деле ханец или хунну. — Да какой ты чёртов шаньнун, — бросил Бэйгун Динбянь, но не стал углубляться в спор. — Я доложу вождю рода. Если твои сведения окажутся верны, получишь награду. При малейших новостях немедленно докладывай мне! — Так точно! Слуга повинуется! — Цинь Гочжун тут же покорно склонился, заискивающе улыбаясь. Ранее он был предателем среди ханьцев, агентом киданей, но теперь, получив от шаньнунов землю, дом и разрешение на торговлю, стал их купцом — а значит, автоматически превратился и в их шпиона. Кидани перестали платить ему, и Цинь Гочжун больше не собирался рисковать жизнью ради них. Он не испытывал никакой верности ни к шаньнунам, ни к ханьцам. Просто использовал связи с киданями, чтобы извлечь выгоду для себя. Положение киданей было безнадёжным. И монголы, и ханьские предатели были уверены: шаньнуны обязательно уничтожат киданей! Сами кидани тоже так думали. Многие из них уже добровольно приходили и вступали в государство Шаньнун под видом ляорцев. Бэйцзи У не был замкнутым правителем. Он убивал ханьцев — и принимал ханьцев. Убивал монголов — и принимал монголов. Убивал киданей — пока ещё не принимал их официально. Убивал жителей Си Ся — и принимал их. Хотя киданей формально не принимали, в государстве Шаньнун их было немало. Например, Тоба Нюй и многие местные жители Учжоу на самом деле были киданями, выдававшими себя за ханьцев. А теперь эти кидани, притворявшиеся ханьцами, снова переоделись в шаньнунов. Шаньнуны имели очень простое представление о своей идентичности: говоришь на одном языке — носишь одну одежду. Знание письменности шаньнун не требовалось — большинство шаньнунов были неграмотными и смутно представляли себе собственную историю. Это создавало идеальные условия для шпионов. Ляорцы легко выдавали себя за шаньнунов — ведь никто из них на самом деле не был настоящим шаньнуном. Между собой они не проверяли происхождение, разве что те, у кого были прописки, вели себя чуть самоувереннее. Остальные мирно сосуществовали. Цвет волос и черты лица могли различаться, но если человек говорил на языке шаньнун и не называл себя киданем, сяньбийцем, нюйчжэнем, татарином или тюрком, его оставляли в покое. Никто даже не насмехался. Жизнь в землях киданей была невыносимо тяжёлой. Ханьцы, бежавшие туда на заработки, здесь получали достаточно еды и больше не хотели возвращаться. Если кто-то сообщал властям о ляорце, того спасали и отправляли работать на земли лордов. Общинные семьи, уже вкусившие благ цивилизованной жизни, не желали попадать под власть лордов. Поэтому Бэйцзи У молча допускал интеграцию ляорцев и сяньбийцев. Северо-восточные земли Монголии издревле были суровыми. Именно жёсткие условия породили там закалённых воинов. Но стоит таким людям познать комфорт — и их боеспособность резко падает. Кидани слишком долго жили в достатке, а последние годы их преследовали природные бедствия: степная трава либо засыхала, либо вымерзала. И люди, и скот страдали от голода. В самой империи, как и среди ханьцев, шла ожесточённая борьба за трон. Когда Бэйцзи У занимался делами, в зал вошёл евнух с докладом. — Ваше величество, только что пришло послание из Учжоу посредством голубиной почты. Бэйцзи У не ответил. Рядом стоявший мальчик подошёл и принял свёрток с письмом. Ранее в династии Вэнь цзиньфу развлекался тем, что кастрировал группу мальчиков и отправлял их родителям, чтобы наблюдать их реакцию. Когда Бэйцзи У взял под контроль Цзиньчжоу, он забрал всех этих детей под свою опеку. Позже, когда их семьи приехали в Лоян, он перевёз воспитанников из Дома Цзиньфу в императорский дворец для обучения. Кроме того, после налаживания отношений с Южной династией те прислали опытных придворных женщин, евнухов и танцовщиц, чем частично восполнили нехватку персонала в лоянском дворце. Ведь система управления дворцом — вещь сложная, и наличие людей, знающих придворный этикет, позволяло избежать многих ошибок. Некоторые правила, казавшиеся современникам аморальными, в древности считались вполне уместными и соответствовали духу времени. Десятилетний Тэн Хэ уже умел читать. Расправив крошечный листок, меньше ладони, он внимательно прочёл содержимое и направился к Воинственному Вану. Тот восседал на высоком троне в зале. Каждый день он уделял три-четыре часа государственным делам, а остальное время читал книги, гулял по саду или катался верхом — так и проходил день. — Ваше величество, кидани готовятся напасть на Учжоу. Цяньху Учжоу Бэйгун Динбянь просит подкрепления, — доложил Тэн Хэ. Бэйцзи У взглянул на мальчика и протянул руку. Тот почтительно опустил голову и передал письмо. Бэйцзи У бегло просмотрел текст. На бумаге оказались не ожидаемые «червячки» иероглифов, а аккуратные упрощённые иероглифы. — Вот оно что… Значит, эта собака всё-таки научилась писать, — пробормотал он. Даже спустя несколько лет его отношение ко многим людям оставалось прежним — крайне негативным. — Передайте приказ всем гарнизонным командирам в Юйчжоу: пусть исполняют свои обязанности. Если Учжоу можно взять несколькими десятками тысяч воинов, значит, он не заслуживает нынешнего положения. — Повсюду проверьте учёт населения из северо-восточных регионов, особенно за последние три года. Те, у кого нет прописки, переведите в статус местных гарнизонных семей. Относитесь к ним как к обычным гражданам, не унижайте. Разрешите им привезти семьи. — Закройте всю торговлю с киданями и Ляодуном. Запретите любую коммерческую деятельность между Учжоу, Юйчжоу, уездом Течжоу и киданями. Торговля с Ляодуном временно прекращается. Без моего личного разрешения возобновлять её запрещено. Сообщите всем цяньху: нарушителей — казнить! Евнух Тун Си не понимал смысла этих распоряжений, но беспрекословно выполнил приказ. — Слушаюсь! Бэйцзи У вернулся к работе над транспортом и финансами. Он никогда всерьёз не воспринимал угрозу с севера. Учжоу был первым регионом, где ввели систему лордов, и здесь размещались сотни цяньху. Их обеспечивали едой, одеждой, оружием, железом, луками и арбалетами. На строительство укреплений и запасы продовольствия и вооружений тратились огромные суммы. Если они не смогут отразить атаку нескольких десятков тысяч киданей, им действительно не место в его государстве. Каждый должен сам выбирать: жить в государстве Шаньнун или в землях киданей. Если человек не способен сделать выбор самостоятельно, а слепо следует за другими, то вся ответственность за последствия — унижения, насилие, рабство — лежит на нём самом. Бэйцзи У не стремился спасать весь мир. Он не собирался поддерживать тех, кто ждал подаяния, не желая действовать сам. Как кидани обращаются со своими ханьцами, как династия Вэнь — со своими подданными, — это их внутреннее дело. Если сами угнетённые не свергнут своих угнетателей, шаньнуны не станут делать это за них и уж точно не будут обеспечивать «трусов» хорошей жизнью. Если бы не нападение киданей на уезд Течжоу, в ходе которого погибло много людей, Бэйцзи У вообще не обратил бы внимания на эту «гнилую» северную землю. Теперь он давал киданям шанс сдаться. Если они подчинятся, их примут, как и южан, — для мирного сосуществования и взаимной торговли. * * * За три дня до Нового года семья Ван наконец добралась до Лояна на карете. Ван Даоцзи, ведя за собой более тридцати родственников, прибыл на постоялый двор, но обнаружил там такое столпотворение, что войти было почти невозможно. К счастью, Лоян строго контролировал приток населения. Кроме того, постоянных чиновников здесь было мало, а в последнее время начали строить трёх- и четырёхэтажные дома из цемента и кирпича, что значительно увеличило вместимость города. Ван Даоцзи без труда снял пустующее помещение у государственной конторы на месяц. — Дело плохо, — сообщил он по возвращении. — Оказывается, барышня Мэй неудачно вышла замуж и попала в публичный дом. Узнав, что многие продают дочерей, Его Величество отменил отбор наложниц в этом году. Он передал собранные сведения и арендовал у посольства газеты за последние полгода. Фан Хуайжуй встревоженно спросила: — Что же нам теперь делать? Ван Даоцзи вздохнул: — Пока поселимся и начнём расспрашивать. Посмотрим, когда возобновят отбор в следующем году. Я постараюсь получить аудиенцию у Его Величества. А ты тоже постарайся найти знакомства. — Да у кого я сейчас есть знакомства… — смутилась Фан Хуайжуй. — Большинство знакомых госпож и барышень жили в Гуаньчэнге. Теперь они бесполезны, да и находятся в сотнях ли отсюда. В Лояне я никого не знаю. Рядом стоявшая Тунбаоэр сказала: — А я знаю Сыцзюба, которая продаёт газеты. Раньше я даже бывала у неё дома. Она из общинных семей, состоит в «рабской» категории при дворе Его Величества. Схожу к ней, может, что-нибудь узнаю. Фан Хуайжуй вспомнила эту девочку: — Ты просто хочешь погулять! Ну что ж, сходи. А потом пригласи её к нам. Мне она всегда нравилась. Может, найду ей подходящую партию. Ван Даоцзи не возражал. Сыцзюба, хоть и торговала газетами, была хорошо информирована и знакома с семьёй Ван уже несколько лет.