Верховный Маг — Глава 308

Наляр всё это время была настороже. «Жизненное Зрение» позволило ей сразу заметить, что кольцо с самого первого дня было наполнено энергиями. Она прижала Солюс к стене своим клинком, используя студентов в качестве живых щитов против её заклинаний. Те получили серьёзные ранения, но благодаря мундирам заклинания второго уровня не могли причинить им большого вреда. Жёлтое ядро Солюс сильно ограничивало её возможности. — Какой восхитительный предмет, — сказала Наляр, блокируя Солюс духомагией. — Он не только способен хранить ману владельца, но и двигаться самостоятельно? Он станет прекрасным пополнением моей коллекции. Солюс могла лишь проклинать свою неудачу. Если бы энергии Лита и её собственная не были едины, она смогла бы нанести ему достаточно урона, чтобы активировать массив и спасти его. Когда Наляр попыталась поместить Солюс в свой пространственный амулет, её ждал ещё один сюрприз. Амулет не отреагировал, и Солюс продолжала парить в воздухе. — Невозможно! Неужели эта штука действительно жива? Хорошо, что я всегда готова. Она достала из пространственного амулета мистическую деревянную шкатулку. На ней были выгравированы серебряные руны силы, а на крышке был вделан синий кристалл маны размером с теннисный мяч. Как только Наляр открыла шкатулку, из неё вырвались синие энергетические нити, которые обвили Солюс и втащили внутрь, прежде чем крышка захлопнулась сама собой. Солюс несколько раз пыталась изменить форму, но нити безжалостно следовали за ней, адаптируясь к каждому её превращению. Синий камень активировал руны, полностью изолировав содержимое шкатулки от внешнего мира. Связь между Литом и Солюс оборвалась. От обратного удара у Солюс начался приступ, а Лит внезапно очнулся, заревев, словно раненый зверь. Убийственное намерение, которое он выпустил, заставило двоих студентов потерять сознание. Взрыв духомагии отбросил всех остальных — кроме Наляр — к стене, и они тоже лишились чувств. Она презрительно усмехнулась, наблюдая его последний порыв, и снова и снова ударила его по голове кожаной дубинкой. Дубинка была ещё одним зачарованным предметом, который она приготовила заранее. Она была создана так, чтобы причинять сильную боль, но не наносить урона, истощая жизненные силы жертвы. Того, чего она не ожидала, — это чтобы рот Лита внезапно раскрылся, превратившись в пасть, полную клыков вместо зубов. Как только её рука оказалась достаточно близко, он глубоко впился в неё. Клыки пронзили плоть до костей, а семь глаз уставились на неё с ненавистью. Наляр проигнорировала боль, перехватила дубинку другой рукой и продолжила избиение. Глаза горели яростным вызовом, отказываясь отпускать. Пасть уже почти сомкнулась, когда голова снова обмякла. Даже ярость имеет свои пределы. — Да что ты такое, чёрт возьми? — выругалась Наляр, применяя «Бодрость», чтобы залечить раны и восстановить силы. Менее чем за минуту она вылечила раненых студентов и восполнила их жизненные силы с помощью «Бодрости». Они не потратили ни капли маны, так что всё ещё находились в идеальной форме. — Вот ваши приказы, мои милые овечки. Эти цепи достаточно крепки, чтобы удержать разъярённого Быка, но самое важное — их цвет, — сказала она, указывая на мистическую ауру, окружавшую кандалы и цепи. — Когда она красная — значит, Лит без сознания. Когда станет зелёной — он очнётся. Как только это произойдёт, вы должны воткнуть в него эти ножи. Она вручила им ножи против академии. — Не прекращайте, пока цвет снова не станет красным. Ждите моего сигнала. Только тогда вы сможете убить его. Отрубите голову и пронзите сердце. На всякий случай. Пятеро студентов кивнули хором. — После того как закончите с ним, возвращайтесь в свои комнаты и ждите дальнейших указаний. Завтра большой день. *** На следующее утро Флория всё время напевала, направляясь к Литу, чтобы вместе прогуляться перед завтраком. На мундире у неё поверх висел золотой кулон в виде лилии. Ей было всё равно, что носить подарок заранее — плохая примета; Флория была слишком счастлива, чтобы обращать внимание на глупые суеверия. «Не знаю, что сделал Лит, но кожа у меня никогда не была такой гладкой, а волосы — такими шелковистыми и лёгкими в расчёсывании. Мои сёстры будут просто зеленеть от зависти», — тихо хихикнула она про себя. На самом деле её счастье было не столько из-за улучшения внешности. Изменения были настолько незначительными, что вряд ли кто-то их заметил бы — она это понимала. Причина её радости заключалась в том, что после свидания в Винее между ними что-то изменилось. Лит был загадкой, завёрнутой в тайну, спрятанной внутри головоломки, но теперь он наконец начал раскрываться. Когда она постучала в его дверь и не получила ответа, это не испортило ей настроение. Но спустя десять минут стуков она начала волноваться. «Может, он просто устал. Ничего страшного, увидимся за завтраком», — подумала она, хотя сама себе не верила. Лит никогда раньше её не подводил. Когда он не явился и на завтрак, она была уже на грани паники. Остальные пытались успокоить её, сказав, что всё в порядке, и вызвали Лита по амулету связи. Но он так и не ответил. Страх начал распространяться, словно огонь по сухой траве. Второй удар в гонг, возвестивший начало Кодекса практики без него, стал последней каплей. — Куда вы направляетесь, леди Эрнас? — крикнула профессор Фарг, увидев, как Флория уходит. — Проходите через Врата Искривления немедленно, или я позабочусь о том, чтобы вы потеряли гораздо больше, чем просто баллы за пропущенный урок! — Докладывайте обо мне Линьджосу, — парировала Флория. — Это сэкономит мне время объяснять ему, что происходит! Может, если двое студентов исчезнут одновременно, он наконец пошевелит своей ленивой задницей. Фарг попыталась локализовать Лита с помощью артефакта, который дала ей леди Тирис, но безуспешно. «Невозможно! — подумала она. — Чтобы его гибридная аура исчезла так полностью, он должен быть мёртв. Но внутри академии никто не может умереть. Немедленно предупрежу леди Тирис». У Флории не было под рукой стража, которого можно было бы призвать, но у неё было кое-что получше. Менее чем через пять минут Джирни Эрнас прошла через Врата Искривления прямо в кабинет Линьджоса, на груди у неё, прямо над сердцем, сиял значок королевского констебля. — Что это значит? — вскочил Линьджос со стула. Врата открылись без его разрешения. — Код королевского вмешательства, — холодно ответила Джирни. — Я констебль Эрнас, расследую дело о пропавшем студенте. Надеюсь, вы помните моего мужа. Линьджос побледнел, увидев Ориона, стоявшего прямо за её спиной. Воспоминание о том, как тот избил директора почти до смерти, было ещё свежо. — О чём вы говорите? Какое дело? Вы понимаете, к чему может привести ваш приход сюда? Вы можете испортить целый месяц упорной работы! — Вовсе нет. У меня здесь заявление о пропаже человека и разрешение на расследование, — сказала она, хлопнув по его столу показаниями Флории и запросом Элины на вмешательство. Две женщины всегда поддерживали связь, и, узнав об исчезновении сына, Элина подписала бы даже договор с дьяволом, лишь бы вернуть его. — У меня есть все необходимые документы. Найдите мне Лита — и я уйду, прежде чем Врата закроются. Линьджосу ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он попытался активировать трекер в мундире Лита, но тот не сработал. Тогда он проверил все записи о том, кто входил и выходил из академии с момента последнего появления Лита. — Это не имеет смысла. Трекер не может его найти, и никто не покидал академию без надзора. — Ну, хорошая новость в том, что он всё ещё жив и где-то внутри академии. А ещё лучше — у меня наконец появился повод перевернуть это место вверх дном. Передайте Дистару, что я больше не жду. Теперь мы будем играть по моим правилам.