Путь Ковки Судьбы — Глава 165

Глава 162. Сотня историй в тумане под чёрной луной (3) Полная луна пульсировала, словно дыша, и тёмный лунный свет омыл всю пещеру. Благодаря этому мерцающему сиянию все наконец разглядели облик тех, кто пришёл позже. Их тела состояли из чёрной, нефтянистой крови, а глаза, рты и руки хаотично размножались прямо в этой жиже, складываясь в отвратительные формы. Все эти монстры были Погибшими — более сорока Погибших радостно хлопали в ладоши. Они и были самыми преданными слушателями «Сотни историй»! Смех старика эхом разносился по пещере, и у Чу Хэнкуна разболелась голова. Этот странный ритуал назывался «Сотня историй под чёрной луной». Его суть — рассказывать истории при лунном свете, а проводится он именно в ночь полнолуния… Он давно должен был понять: «Сотня историй» — это мероприятие самих Погибших. Пустошь Отчаяния находилась прямо под влиянием Первой Бездны, и старику даже не требовалось проводить ритуал призыва — он мог свободно явиться сюда. Цзи Хуайсу тут же облачилась в ледяные доспехи и обернулась к мужчине, приведшему их сюда: — Что всё это значит, Чжунмин?! — Разве я вам не объяснял? Это же стартовый подарок для новичков, — отмахнулся Чжунмин, прислонившись к стене пещеры и раздражённо ковыряя в ухе. — Фракция Тёмной Луны — самая дружелюбная сила в Мире Погружённых. Расскажете здесь пару историй — и старик исполнит каждому из вас по одному желанию. Выгодное предложение, верно? Быстрее решайте, чего хотите. Такой шанс больше не повторится… — При чём тут выгода?! — закричал Фаньдэ, вне себя. — Тёмная Луна — это внешние силы!! — И что с того? — холодно спросил Чжунмин. Он снял тёмные очки, и его ледяной взгляд устремился на троих новичков: — Вы думали, пришли на прогулку? До сих пор не поняли своего положения, разглядывая этих товарищей вокруг? Это же Пустошь Отчаяния! Чтобы выжить, приходится использовать даже силы внешних путей! Исследователи дружно вскочили на ноги и без слов распахнули одежды, обнажая руки, покрытые множеством мелких глаз; туловища, расплывающиеся, как грязь; грудные клетки, оставшиеся лишь в виде обнажённых белых рёбер; ноги, полностью заменённые металлическими конструкциями… На каждом из них виднелись следы загрязнения внешними путями разной степени. Всё это время они шли бок о бок с этими заражёнными! — Другого выхода просто нет, — весело ухмыльнулся Лягушачье Лицо. — Иначе мы бы давно превратились в кошмарных гибридов. К тому же… Все разом указали на Чу Хэнкуна: — У вас-то на теле и Истинный Механизм, и демоны — какое право жаловаться?! — Чёрт… Не могу придумать, что возразить! Цзи Хуайсу и Фаньдэ выглядели так, будто проглотили муху, но сам Чу Хэнкун оставался спокойным. Даритель, сидящий перед ними, явно не был слабым фрагментом низкого узла — даже слепой ощутил бы его колоссальное присутствие. При такой мощи несколько новичков, вздумавших «сопротивляться», выглядели просто смешно. Сам старик совершенно не обращал внимания на переполох среди новичков. Он весело вытащил большой мешок и обратился к Погибшим: — Кому чай и сладости? — Мне! — закричали одни. — Дайте мне, пожалуйста~ — попросили другие. — Спасибо, старик! Погибшие оживлённо откликнулись, словно стая весёлых малышей-трупов. Даритель достал изысканный белый фарфор, налил в чашки вонючую, как грязь, жидкость и раздал конфеты, завёрнутые в яркую бумагу. Он добродушно наблюдал, как молодые слушатели берут угощения, а затем хлопнул в ладоши. — Сто историй рассказаны! Объявляю лучших участников нынешней ночи. Пятое место — Фаньдэ, четвёртое — Лар·76, третье — Волка, второе — Цзи Хуайсу, а лучшим рассказчиком признан Чу Хэнкун! Погибшие принялись щёлкать хлопушками, из которых вылетали ленты из кожи и разноцветные осколки костей. Фаньдэ тут же всполошился: — Подождите! Без обид, но я рассказал десятки историй — почему всего пятое место?! — Да он ещё и обижается, — прошептала Цзи Хуайсу. Чу Хэнкун тихо ответил: — Он специально уточнил, что не имел в виду неуважения, так что это не дерзость. — Ценность истории — в чувствах, — сказал старик, глядя на Лар·76, древесного человека, поведавшего историю о лесе людоедов. — Ты рассказал о своём прошлом и вложил в слова настоящие эмоции. Говори, какой дар ты хочешь получить? Древесный человек пополз вперёд корневидными ногами. Он колебался, даже боялся, но всё же поклонился, согнув ствол, и припал к ногам старика. — О Даритель, милосердный старец, — прошелестел он, словно плача. — В прошлом месяце меня «обложили налогом». Я больше не выдержу… Не переношу этой муки. Умоляю тебя — забери мою боль, оставь лишь прекрасные воспоминания и позволь мне жить в колыбели счастливо! — Разумеется, дитя, — кивнул старик. — Я исполняю твою просьбу. Он оторвал кусок собственной плоти от руки и положил в деревянную ладонь существа. То отправило кровавый кусок в рот, прожевало, проглотило — и заплакало. Затем оно радостно засмеялось. Его древесное тело начало таять. Из него выпало менее половины искалеченного остова, который тут же заполнился нефтянистой кровью, слился с ней и превратился в изящного мужчину с книжной эрудицией. Но затем человеческая форма растворилась в чёрной жиже, которая сформировалась в тело слизня, оставив лишь два блестящих глаза на щупальцах. Существо моргнуло, весело засмеялось и издало звук, напоминающий трубный зов. Старик захлопал в ладоши от удовольствия. Ни тени печали, ни проблеска страха — оно прыгало, словно новорождённый ребёнок, и присоединилось к Погибшим. Теперь оно навеки вошло в тёплую колыбель. Этот жуткий и зловещий процесс перерождения вызывал у наблюдателей глубокое отвращение, но в нём ощущалась и тонкая, подлинная доброта. Рана на руке старика всё ещё кровоточила. Он аккуратно промокнул её платком и обратился к Волке, чьё тело наполовину было собачьим: — А ты, Волка, чего желаешь? Волка ответил уверенно — видимо, давно всё продумал: — Милосердный и щедрый старец, я уже давно не спал спокойно. Прошу тебя — даруй мне одну ночь без сновидений. Больше не смею просить — одной хорошей ночи мне будет довольно. — Всего лишь этого, дитя? — пристально посмотрел на него старик. — Ты самый старший из всех в этой долине. Я не могу баловать тебя, как новичков. В следующий раз, чтобы получить дар, тебе нужно будет рассказать другую историю, которую примут все. Но сейчас ты уже поведал о своём прошлом. Какая история может быть трогательнее собственной? Чу Хэнкун вспомнил сухие и скорбные повествования других монстров — вероятно, это были лишь выдумки, сочинённые после того, как прошлое было уже рассказано. Лишённые смысла и ценности. Волка, очевидно, понимал это лучше него. Долго помолчав, он склонил голову перед стариком. — Старец, не смейся надо мной. В моём сердце ещё теплится глупая надежда. Надежда, что однажды кто-то сумеет превзойти таких, как вы. Надежда на невозможное. Я прошу твоего милосердия, но при этом храню такие мысли… Я, должно быть, смешон. — Те, кто живёт столько же, сколько ты, возможно, насмехались бы над твоей слабостью. Но в моих глазах вы все — дети, — мягко улыбнулся старик. — Старшие не смеются над детьми. Он лёгким движением коснулся макушки Волки. Та злая собака, что постоянно кусала его, мгновенно исчезла. Волка рухнул на землю и беззвучно зарыдал — он знал: сегодня наконец сможет спокойно уснуть. Он вернулся к монстрам, мучимым кошмарами, и Погибшие бросили на него насмешливые взгляды, но никто не проронил ни слова. Так были розданы дары всем старым участникам. Даритель снова хлопнул в ладоши, и перед тремя новичками появились три чашки. Он наклонился и участливо спросил: — Долгий путь выдался — вы устали. Хотите выпить чего-нибудь? Цзи Хуайсу уже потянулась за чашкой, но Чжунмин вдруг окликнул её сзади: — Не забывайте правила здесь! — Правила «Сотни историй» три: 1. Пока кто-то рассказывает историю, нельзя перебивать. 2. Получив дар, нельзя отказываться. 3. Надо уважать всех присутствующих. Чу Хэнкун остановил свою напарницу и, взяв чашку, встал. После битвы с клубом он ясно осознал природу Погибших: к своим они относились без остатка, но всех остальных считали скотом. Обычно они бы уже начали издеваться над Волкой, но сейчас молчали — значит, каждое правило имело вес. Вероятно, эти три заповеди — не просто правила «Сотни историй», но и личные законы самого Дарителя… Даже любимые «потомки» луны не осмеливались их нарушать. — Мы пока не хотим пить, спасибо, — сказал Чу Хэнкун. — Ха-ха-ха! Не надо так напрягаться, — рассмеялся старик, и морщины на его лице задрожали. — Расслабьтесь! Хотите что-то узнать — спрашивайте. Не можете решиться — подумайте ещё. Здесь у нас всего больше всего — времени. — У меня действительно есть вопрос, — сказал Чу Хэнкун. — Многие здесь просят твоей помощи. Почему ты даришь дары лишь некоторым? Мне кажется, по твоему характеру, ты должен был бы смеяться и дарить подарки всем подряд. Ведь ты и правда любишь каждого. Даритель похлопал себя по округлому животу и громко рассмеялся. — Дитя, ты отлично читаешь людей! Ты абсолютно прав — обычно я именно так и поступаю. Но здесь территория Вансалара. Он разрешил мне помогать, и я должен уважать его условия. Это и есть взаимное уважение. — Думаю, даже в расцвете сил Вансалар вряд ли был бы тебе равен. — Если ты унижаешь чужие убеждения только потому, что сильнее, — это не уважение, — бросил старик, отправляя в рот кусочек сладости. — Такое «уважение», зависящее от силы, — просто преклонение перед могуществом! Чу Хэнкун кивнул: — У меня больше нет вопросов. — Если появятся — спрашивай в любой момент. А теперь пора раздавать дары новичкам по рангу. Начнём с пятого места… Он опустил большую голову и уставился на дрожащего глаз-демона, так что усы его задрожали от смеха. — Тебя теперь зовут «Фаньдэ», верно? — произнёс Даритель. — Как же давно мы не виделись! (Глава окончена)