Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 205

Глава 205. Там, где летают жучки, рождаются демоны — Хороший ученик! Под горой Шаоши поймай Шэ-шэньи и жди меня! Ли Цюйшуй даже не дала ответить — ткнула носком сапога в землю и уже взлетела на крышу соседнего дома. Через несколько прыжков она исчезла из виду. Цзян Минчжэ и Ван Юйянь переглянулись, и он с досадой сказал: — Столько людей погибло… Как только слухи разнесутся, наверняка найдутся друзья или соратники, которые захотят разобраться. Здесь больше задерживаться нельзя. Я пойду за лошадьми, а потом отправимся на поиски Чжун Лин и сразу уедем. Он пошёл в конюшню, взял трёх коней и вместе с Ван Юйянь покинул город. Они обшарили все улицы и переулки, но Чжун Лин нигде не было. Ван Юйянь сжала губы и тихо произнесла: — Эй, не волнуйся. Думаю, Чжун Лин сама вернулась в Дали. Ведь это ты велел ей бежать обратно в Дали! «Эй?» Цзян Минчжэ взглянул на неё и подумал: «Эта девчонка стала хитрее — не зовёт ни „дядюшкой“, ни „старшим братом“, а просто „эй“!» Он нахмурился, размышляя, и вдруг вспомнил: в оригинале Чжун Лин, разыскивая Дуань Юя, прошла путь от Дали до монастыря Шаолинь — одинокая путница среди тысячи гор и десятков тысяч рек. Значит, выживать она умеет. К тому же Белка-Молния на сей раз не погибла от яда Маньгу Чжуся, как в оригинале. С таким ядовитым зверьком при себе Чжун Лин ещё безопаснее. Хотя, по его оценке, вероятность того, что она вернулась в Дали, крайне мала. Скорее всего, она либо отправилась в Гусу на поиски А-Цзы и Му Ваньцин, либо где-то по дороге затаилась, чтобы встретиться с Му Жуньфу или Дуань Юем. Пришлось временно отложить тревогу и вздохнуть: — Ладно уж. Эта девчонка хитрая, с ней, наверное, всё в порядке. Пойдём пока без неё. И вот они вдвоём с тремя конями в ту же ночь покинули Сюйчан и двинулись на запад сквозь густую ночную тьму. Цзян Минчжэ вскоре понял: он принял ошибочное решение. Ван Юйянь боится темноты! Сегодня плотные тучи закрыли луну, и вокруг царила непроглядная тьма — хоть глаз выколи. Цзян Минчжэ не готовился к ночной дороге: ни фонаря, ни факела. Всё перед глазами казалось таким же, будто он их вообще не открывал. Ему самому это было нипочём, но он отчётливо слышал, как дыхание Ван Юйянь постепенно учащается. — Юйянь, тебе нехорошо? — не выдержал он. Ван Юйянь помолчала, потом вдруг разрыдалась: — Нет… Просто ты… ты слишком далеко от меня. Я тебя не вижу и всё думаю — а вдруг тебя… вдруг тебя утащил какой-нибудь демон… Цзян Минчжэ невольно рассмеялся — только теперь до него дошло, что она, возможно, боится темноты. Он поспешно достал огниво и зажёг его. Мягкий свет в темноте показался особенно ярким. Цзян Минчжэ повернул голову и увидел, что лицо Ван Юйянь побледнело, а по щекам катятся слёзы. Заметив его взгляд, она поспешно вытерла их. Цзян Минчжэ огляделся в поисках сухих веток, чтобы сделать факел, но вокруг простирались лишь бескрайние пустоши с низкой травой — деревьев и в помине не было. В траве кишели насекомые. Увидев свет, они ринулись ввысь и стали бестолково биться о всё подряд. Один жучок, величиной с ноготь, прямо врезался Ван Юйянь в лицо. Та взвизгнула и чуть не свалилась с коня. К счастью, Цзян Минчжэ среагировал быстро и вовремя удержал её. Он уже собирался убрать руку, как вдруг огниво погасло. В ту же секунду, когда тьма снова накрыла их с головой, в его ладонь, словно живая рыбка, проскользнула маленькая мягкая ручка и крепко сжала его пальцы. Ладонь была влажной от пота — видимо, девушку сильно напугало. В темноте они не могли видеть лиц друг друга, и долгое время никто не проронил ни слова. Два коня шли рядом. Цзян Минчжэ держал поводья Бай Мудань правой рукой, а левой — руку Ван Юйянь. Пройдя немного, он тихо спросил: — Юйянь, ты больше не боишься? Пальцы Ван Юйянь слегка сжались, и она тихо ответила: — Когда я знаю, что кто-то рядом, мне не страшно. Цзян Минчжэ беззвучно усмехнулся и нарочито хриплым голосом спросил: — Хе-хе… А откуда ты знаешь, что рука, которую ты держишь, — это именно моя рука? Про себя он даже пожалел: «Надо было сразу стать учеником Ли Цюйшуй и попросить её обучить меня „передаче голоса и поиску души“. Тогда я мог бы стоять рядом с Юйянь, а голос направить за несколько чжанов и задать ей этот вопрос — эффект был бы куда сильнее!» Однако он переоценил храбрость Ван Юйянь. Едва он произнёс эти слова, как она завизжала, вырвала руку и зарыдала. Цзян Минчжэ сам испугался: — Не бойся, не бойся! Это ведь моя рука! Дядюшка просто пошутил. Говоря это, он протянул руку, чтобы снова взять её за ладонь. Но Ван Юйянь явно разозлилась по-настоящему. Она рыдала и при этом размахивала руками: — Уходи! Уходи! Я не хочу такого дядюшку! Цзян Минчжэ не ожидал, что напугает её до такой степени, и понял, что перегнул палку: — Это моя вина, моя вина! Прости, не злись. Он снова потянулся к её руке, но Ван Юйянь резко взмахнула рукой, и тыльная сторона его ладони приземлилась прямо на что-то упругое и мягкое. Рыдания Ван Юйянь мгновенно прекратились, но рука так и не опустилась. Цзян Минчжэ замер на мгновение, а потом про себя кивнул: «Не зря Чжун Лин всё зовёт её толстушкой…» Он взял себя в руки, провёл ладонью по её предплечью и нашёл её руку, после чего бережно сжал её и мягко сказал: — Я и не знал, что ты такая робкая. Прости, не следовало шутить. Прости меня, ладно? Прошло немало времени, прежде чем Ван Юйянь тихо фыркнула и, всхлипывая, сказала: — Я и правда боюсь темноты. С детства боюсь. Мама из-за этого часто ругала меня, называла бесполезной и специально запирала в тёмной комнате. Я кричала до хрипоты, но она не обращала внимания. Только когда она уходила, няня тайком приходила и пела мне у двери. Тогда мне становилось не так страшно. «Няня?» — Цзян Минчжэ моргнул. «Ну и ну, Ли Цинло! У тебя же полно молока, а ты даже не кормишь дочь сама!» Он мягко сказал: — Твоя мама поступает неправильно, Юйянь. Ты ни в коем случае не должна быть похожа на неё! Ван Юйянь тихо ответила: — Я никогда не буду похожа на неё. «Верно! Своего ребёнка должна кормить сама!» — с одобрением кивнул Цзян Минчжэ. Тут Ван Юйянь снова тихо спросила: — Эй, ты умеешь петь? — Я? — усмехнулся он. — У меня ужасный голос. — Ничего страшного! — оживилась Ван Юйянь. — Спой мне! Даже если будет плохо, я не посмеюсь. Цзян Минчжэ улыбнулся и, подумав немного, запел: — Чёрное небо низко~ нависло, Яркие звёзды за ним~ следуют. Жучки летят, жучки летят — О ком ты скучаешь~? Бескрайняя тьма, тихая песня, дорога под ногами будто не имела конца. Они шли неизвестно сколько, пока вдали не замаячили огоньки. Цзян Минчжэ потрогал охрипшее горло и обрадованно сказал: — Юйянь, смотри! Там, кажется, дом. Давай заночуем у них. У тебя есть деньги? Ван Юйянь, заворожённая песней, уже совсем перестала бояться и тихо ответила: — Есть. — Отлично! — обрадовался Цзян Минчжэ и пришпорил коня. Однако огоньки оказались далеко. Они ехали долго, но свет всё ещё мерцал вдали, и было непонятно, дом ли это. Наконец они приблизились. Цзян Минчжэ тихо удивился: — А? — Что случилось? — встревожилась Ван Юйянь. — Этот свет… Почему он зелёный? — медленно произнёс Цзян Минчжэ. Ван Юйянь пригляделась и увидела: свет и вправду был зеленоватым, одиноко мерцая в ночи. Это выглядело крайне зловеще. Её сердце, только что успокоившееся, снова забилось тревожно: — Неужели… неужели это огоньки духов? Говорят, что ночью в пустошах духи зажигают огни, чтобы заманить путников в загробный мир… и те уже никогда не возвращаются… Она не договорила — слёзы снова навернулись на глаза. У Цзян Минчжэ даже волосы на затылке встали дыбом, но тут же он подумал: «Чего я боюсь? Моя боевая мощь достигла такого уровня, что кровь и ци бурлят в теле! Если уж и есть духи, то им надо бояться меня!» Он громко заявил: — Не бойся! Какие там духи! Если осмелится подойти — одним пинком, и погасит! Лучше обойдём. Хотя он и считал, что не должен бояться, на самом деле внутри всё дрожало. Громкий голос был лишь попыткой придать себе храбрости. Ван Юйянь, конечно, только обрадовалась: — Да-да, давай скорее обойдём! Цзян Минчжэ уже собирался свернуть, как вдруг из темноты донёсся зловещий, прерывистый голос: — Хи-хи-хи-хи… Не обойти! Не обойти! Появился огонь духов — конец жизни! Хотите выжить — оставьте эту девчонку! Пусть повеселит старика! Хи-хи… Ван Юйянь задрожала всем телом и крепко вцепилась в Цзян Минчжэ: — Нет! Я не останусь! Цзян Минчжэ уже понял: противник использует особую технику передачи голоса — значит, это точно живой человек! Чего тут бояться? Он тихо успокоил: — Юйянь, не бойся! Это человек! Он резко дёрнул поводья и направил коня прямо к источнику голоса. Вскоре они увидели высокий бамбуковый шест, на котором висел зелёный фонарь. У его основания стоял большой треножный котёл, покрытый бирюзовой патиной. На нём сидел лысый белобородый коренастый старик с явно зловещим выражением лица. По обе стороны котла стояли семнадцать–восемнадцать человек — высоких и низких, все с жестокими лицами и в странных одеждах, явно не ханьцы. Ван Юйянь ахнула, схватила Цзян Минчжэ за руку и прошептала: — Это люди из пещеры Билинь в горах Яо на западе Сычуани! А этот толстый лысый, наверное, сам хозяин пещеры — Санту-гун! Услышав это, Цзян Минчжэ насторожился: «Разве Санту-гун не один из правителей тридцати шести пещер и семидесяти двух островов под началом Дворца Линцзюй? Каким образом Дворец Линцзюй втянулся в эту заварушку?» Тем временем коренастый старик тоже изменился в лице. Он пристально уставился на Ван Юйянь, поглаживая бороду и злобно ухмыляясь: — Девчонка не только красива, но и зорка! Я редко бываю в Чжунъюане. Удивительно, что ты знаешь моё имя, но ещё удивительнее, что узнала меня с первого взгляда! Хм, неплохо. Иди сюда, хорошенько повеселимся, и я тебя не убью.