Путь Ковки Судьбы — Глава 188

Глава 185. Невозможно доверять Удар пришёлся с такой силой, что Цинся рухнула набок, впившись лицом в песок. На её прекрасных чертах осел белый, словно пепел, песок, а кровь медленно стекала по уголку губ. Чу Хэнкун опустил кулак, но ярость всё ещё клокотала в нём. Цинся оперлась на ладони, немного подождала и с лёгкой усмешкой спросила: — Не хочешь ещё раз ударить? — Хватит, — буркнул убийца, сжимая челюсти. — Если захочешь зарезать — не возражаю, только не слишком сильно, — продолжала Цинся. — Здесь в любой момент может начаться бой, а мне нужно сохранить боеспособность… — Я сказал: хватит! — рявкнул Чу Хэнкун так громко, что сам вздрогнул от собственного голоса. Цинся широко распахнула глаза, будто испугавшись. — Ты вообще понимаешь, почему я злюсь? — спросил он, хотя изначально не собирался так терять контроль. — Я поставила тебя в опасность… — Да кому вообще нужна эта опасность! — завопил Фаньдэ. Даже он вышел из себя и, словно разъярённый зверёк, начал размахивать лапками. — Ты совсем не думала о других! — Если твой посёлок в таком плачевном состоянии, ты должна была сразу всё рассказать! — кричал убийца. — Попросить меня помочь! Попросить нас отомстить за тебя! Но ты даже не допустила такой возможности. Ты скрывала правду до самого конца, пока уже нельзя было повернуть назад. Ты могла решить всё гораздо лучше, но выбрала манипуляции! — Мне плевать, насколько это место опасно, но мне не всё равно, что происходит с другими! Из-за твоих манипуляций мои товарищи тоже оказались втянуты в Пустошь Отчаяния! Теперь ты добилась своего — мы на одной стороне. Но как мне доверять человеку, который с первого взгляда задумал нас использовать? — он наступал, не давая передышки. — Как я могу повернуть тебе спину?! Чу Хэнкун замолчал и заставил себя успокоиться. Он не хотел говорить столько слов — длинные эмоциональные тирады не были в его характере. Но рядом с Цинся он постоянно терял контроль: то паниковал, как раньше, то теперь — в ярости. Цинся застыла. В её глазах читались гнев, растерянность и полная беспомощность. Она напоминала то разъярённого зверя, готового зарычать от обиды, то провинившегося ребёнка. Чу Хэнкун вдруг осознал: она не так взросла, как кажется. Возможно, никто никогда раньше так резко её не отчитывал, и она просто не знала, как реагировать. В конце концов она опустила голову, улыбка исчезла, и тихо прошептала: — Прости. Прости за что? Меня? Ты спасла мне жизнь дважды — какое у меня право принимать твои извинения? — Скажи это Цзи Хуайсу, — произнёс он. — Извинись перед Цинье. Перед Гулибопом, Каменным Семенем, даже перед Саксом. Только не передо мной. Он хотел сказать, что Цинся должна была раньше раскрыть правду, но раздражение, словно камень, застряло в горле и перекрыло все слова. Никто не имеет права рассуждать о том, «что должно было быть». Все они — чужаки в чужом краю, встретились случайно. Было бы естественно пройти мимо; помощь же — уже огромная милость. Тема была исчерпана. Больше не о чём говорить. Чу Хэнкун резко сменил тему: — Что ты изначально хотела, чтобы я сделал? — А… — Цинся только сейчас пришла в себя. — Это… неважно. Как-нибудь в другой раз. Убийца развернулся и пошёл обратно к посёлку. Цинся долго сидела неподвижно, одна на пустынном пляже. — Как же извиниться перед столькими людьми сразу? — пробормотала она себе под нос. — Этому ведь не учили… Ветер, который должен был давно утихнуть, снова налетел, завывая мимо безымянных надгробий, и напомнил ей о былых смехах воинов. * * * Когда Чу Хэнкун вернулся в домик, Цинье как раз делала разминку перед сном. Она висела вниз головой, словно летучая мышь, уцепившись за балку, руки подложила под затылок и, используя лишь силу пресса, поднималась и опускалась — гибкая, как кошка. Цзи Хуайсу вертела в руках нефритовую подвеску — вещь после смерти У Хэ. Среди воинов посёлка нашёлся мастер, умеющий открывать пространственные артефакты, и пока Чу Хэнкун отсутствовал, она воспользовалась его помощью, чтобы вскрыть этот предмет. Она листала блокнот, и выражение её лица становилось всё мрачнее. — Да этот ублюдок просто скотина! — швырнула она блокнот на стол. Чу Хэнкун поднял записную книжку, пробежал глазами пару строк и почувствовал, как его и без того плохое настроение окончательно испортилось. «…Чёрт возьми! Сбежал с передовой — и попал в туман. Я же знал, что указания Чёрной Луны нельзя принимать всерьёз! Эти внешние силы — просто гнилая куча дерьма. Достаточно коснуться — и уже не отвяжешься. Глупо было в своё время увлекаться этой чёрной кровью — точно бес попутал. Придумал какой-то бред, чтобы успокоить этих идиотов… „Найдёте силу Второй Бездны — и сможете выбраться“. Да разве это так просто?! Лучше уж считать этот бортовой журнал моим завещанием. Чёрт!» Следующие страницы были испещрены небрежными ругательствами У Хэ. Но на очередной странице записи вдруг стали аккуратными, даже радостными. «Первичные находки: Медовая ягода: 3-й уровень, восполняет жизненную силу, продлевает жизнь. Яйцо птицы Слепого Пера: 2-й уровень, укрепляет кости и мышцы, ускоряет усвоение силы. Лиана Масира: 4-й уровень, при ударах ускоряет рост — отличный материал для брони. Песок пустоты: 6-й уровень, застывшее „статичное пустое пространство“, остатки прохода ангелов пустоты. …Пусть эти идиоты хоть раз отпразднуют. Я и сам не могу перестать смеяться. Богатства этого места просто безумны! Даже генерал позавидует! „В беде — удача“, — как говорили древние. Не обманули. Идиоты увидели Светящееся Древо. Если это действительно наследие „Армии Союзников“, может, у нас и правда есть шанс…» Далее — сбор информации, оценка боевой мощи. План был такой: пустить пиратов на разграбление, а самому прорваться внутрь. Судя по последующим записям, У Хэ каким-то образом убедился в подлинности Светящегося Древа и был абсолютно уверен, что сумеет украсть его ядро и сбежать из Пустоши Отчаяния. Но на следующей странице почерк стал дрожащим, почти неразборчивым, перо прорвало бумагу: «…Да вы с ума сошли. Что это вообще такое? Как они могут преследовать меня, даже будучи полностью обугленными?! Программа охраны? Если у тебя есть разум — сиди у себя дома! В тумане полно сокровищ — почему ты цепляешься именно за то, что я унёс?! Никогда не слышал, чтобы зверь так одержимо гнался за тем, что ему вредит!!! Чёрт. Чёрт. Блин, да когда же это кончится!! Надо срочно придумать, как его прикончить…» Чу Хэнкун отшвырнул дневник, не дочитав до конца. Его лицо было не лучше, чем у напарницы. Цзи Хуайсу пересчитывала содержимое нефритовой подвески. — Остались несколько талисманов 3-го уровня, может, пригодятся. Некоторые материалы, упомянутые в записях, Цзе Ань смог бы превратить в лекарства — нам хватит на перекус… — Цзи Хуайсу скривилась. — Ещё половина чертежа „Разделителя Миров“, и всё. Он оказался беднее, чем мы думали. — А одежда есть? — с надеждой спросила Цинье. — Держи, — бросил Чу Хэнкун грубую холщовую рубаху, которую попросил у воинов посёлка по дороге обратно. Цинье поймала её и, изучая его лицо, спросила: — Свидание не задалось? Чу Хэнкун покачал головой и промолчал. Фаньдэ возмущённо фыркнул: — Да она вообще не из наших! Глаз-демон уселся на деревянный стол и с пафосом принялся пересказывать всё, что произошло на улице. Цзи Хуайсу выслушала и пожала плечами. — Не удивительно. Я и не думала, что она святая… Да и понять можно. — Ты сможешь сражаться бок о бок с таким человеком? — горько усмехнулся Чу Хэнкун. Ответ напарницы удивил его: — А почему бы и нет? Весь посёлок у неё на руках — Цинся всё равно вынуждена сотрудничать с нами. Как только мы окажемся в Пустоши, инициатива перейдёт к нам. Это она будет просить нас о помощи. — …Ты, оказывается, философичнее меня, убийцы. — Думаешь, я давно в этом деле? — лениво отозвалась Цзи Хуайсу. — С детства слышу одно: компромиссы, компромиссы. А вот ты, похоже, слишком высокие требования предъявляешь к тем, с кем собираешься драться. Для сотрудничества не обязательно быть душа в душу — достаточно общего врага. — Даже когда я был в чёрной братве, вокруг были только проверенные братья, — подчеркнул Чу Хэнкун. — Такая роскошь? Твоя банда состояла из отборных фанатиков? — Цзи Хуайсу цокнула языком. — Тебя явно баловал босс. — Возможно, и правда, — согласился Чу Хэнкун. Он убрал Фаньдэ и пошёл наверх, чтобы отдохнуть в одной из комнат. Цинье всё ещё висела вниз головой, размышляя. Кровь приливала к голове. — Опять какие-то глубокомысленные идеи? — кинула ей Цзи Хуайсу. — Думаешь, как заставить того кентавра извиниться? — Да ладно, — отмахнулась Цинье. — Я сама виновата — не заметила чужих замыслов, позволила использовать себя. По нашим законам, мне самой следует благодарить Цинся: ведь она косвенно спасла мне жизнь. — Я давно хотела сказать: вы, люгуй, какие-то дикие. — На Острове Асура сила — закон, — высунула язык Цинье. — Кто сильнее — тот и прав. А ты, Хуайсу-цзе? — А-Кун, этот болван, считает, что личные обиды — это личное. Но на самом деле всё не так просто, верно? Представь: какой-нибудь мерзавец спасает тебя из беды раз за разом. Как бы поступил Чу Хэнкун? — Почувствовал бы огромный долг, — без раздумий ответила Цинье. — Готов был бы броситься в огонь и в воду по первому зову. Пока не отблагодарит — спать не ляжет. — Вот именно! Поэтому и мне нечего сказать, — лениво протянула Цзи Хуайсу. — Слушай, Сяо Е, в этом мире всё строится на долгах и обязательствах. Их нельзя чётко разделить на „твои“ и „мои“ — это клубок, который не распутаешь, пока не порвёшь все связи с окружающими. — Тогда почему Чу-сян всегда пытается всё разложить по полочкам? Цзи Хуайсу покачала головой: — Скажу тебе по секрету: скорее всего, раньше рядом с ним был очень умный человек, который аккуратно распределял все долги „их“ команды. Чу Хэнкуну оставалось разбираться только со своими собственными. Вот и получалось всё так чётко. — Вау… как же повезло… Цинье продолжала болтать, но в голове крутилась другая мысль. Цзи Хуайсу коснулась её взглядом: — Что ещё? — Да вот думаю: на самом деле, сказала бы Цинся тогда или нет — разницы бы не было. — ? — Смотри, — Цинье загнула пальцы, — Вансалар и Олек тогда были в Золотолистном Городе. С такими мощными узлами, контролирующими ситуацию, знание или незнание правды ничего бы не изменило. У нас всё равно не было шанса запросить подмогу или лучше подготовиться. А если бы мы заранее узнали о Пустоши Отчаяния, тот великий демон точно не позволил бы нам сбежать… Скорее всего, принял бы ещё более жёсткие меры. — Ты права… — задумалась Цзи Хуайсу. — Получается, как только Вансалар прибыл в Золотолистный Город, всё уже было решено. Он явно нас выслеживал. — Именно! С этой точки зрения, молчание Цинся даже защитило нас, — Цинье всё ещё размышляла вслух. — Думаю, Чу-сян прекрасно это понимает… Но всё равно злится. Может, я что-то упускаю? — А вот и нет, — Цзи Хуайсу замахала руками. — Просто ему неприятно, и всё. — ? — Ему нравится эта девушка, — зевнула Цзи Хуайсу. — Такая живая, сильная, с ней можно поговорить по душам. Он всё надеялся, что у неё есть веская причина молчать — например, она молчала ради нашей же безопасности. Тогда можно было бы спокойно объединиться против внешних сил и забыть обиды. А она прямо сказала: „Да, я вас использовала“. Его мечты рухнули, а ещё его важные товарищи оказались в опасности. Естественно, он зол. Цинье не удержалась и свалилась с балки, несколько раз перекатившись по полу. — Да ладно! После твоих слов Чу-сян выглядит таким… наивным! — Ты думала, он взрослый и сдержанный мужчина? — Цзи Хуайсу фыркнула. — Ошибаешься, Сяо Е. Он типичный мальчишка. Ходит с кислой миной, а в голове крутятся тысячи мыслей. Всё пытается навязать миру свои представления о том, как всё должно быть. Она откинулась на деревянный стул, вспоминая упрямый взгляд мужчины в состоянии опьянения. — Поэтому он не терпит ни малейшей несправедливости и всегда надеется, что все вокруг такие же честные, как он сам.