Путь Ковки Судьбы — Глава 197

Глава 194. О том, что не даёт покоя — поговори с самим собой — Цинье, у тебя возникли какие-нибудь трудности при усвоении Исторической Завесы? Госпожа люгуй задумалась на мгновение: — Замена Костей Греха с чисто теневого элемента на комбинацию «тень + туман» не имеет прецедентов, поэтому я сначала провела тест на двух костях. Потом немного усовершенствовала метод культивации и временно сочинила двадцать семь техник — после этого всё прошло гладко… Если уж говорить прямо, то расход жизни оказался гораздо больше, чем я ожидала. Если бы я вовремя не съела плод, могла бы состариться раньше времени. — Я не об этом, — подбирал слова Чу Хэнкун. — Я имею в виду… есть ли у тебя внутренние затруднения? В сердце или в астральном теле? — ? — Цинье наклонила голову. — Можешь быть конкретнее? — Например, Историческая Завеса превращается в женщину-психопатку в серых тонах и, пока ты не смотришь, выскакивает, чтобы убить тебя. Выражение лица Цинье на больничной койке стало весьма странным. — Господин Чу, по-моему, это скорее связано не с практикой, а с тем, что вы слишком долго живёте в одиночестве… Это уже психика шалит. — Спи, — вздохнул Чу Хэнкун. Он положил очищенную грушу на тумбочку и вышел из комнаты Цинье. Фаньдэ высунул голову из кармана и смотрел на него с глубоким сочувствием. — Брось мечтать. Эта девчонка с детства тренировала усовершенствованную версию Техники Цань Синь. «Мерцающий Палец», «Кости Греха», «Тайная Душа» — всё осваивалось шаг за шагом. Даже при поглощении Исторической Завесы она лишь немного модифицировала старые методы. Так что никакого ритуала Единого Сердца ей не нужно. — У любого ритуала есть причины для оптимизации, — продолжал Фаньдэ. — Не думай, что просто потому, будто он древний, он автоматически круче новых техник. — А какой у меня выбор? — горько усмехнулся Чу Хэнкун. Цинье не нужен ритуал Единого Сердца, ведь её путь Дао изначально предполагает единство сердца и тела. Стихийная энергия в процессе суровых тренировок естественным образом слилась с её сущностью как люгуй. Поэтому ей не нужно специально создавать внутри себя цель для борьбы. Но Чу Хэнкун шёл путём Объединения. Все внешние силы присоединились к нему насильно и в пути. Ему ничего не оставалось, кроме как упорно изучать ритуал Единого Сердца. — Я недавно добился прогресса в исследовании своей дипломной работы, — начал предлагать Фаньдэ сомнительные идеи. — Если хватит смелости, могу попробовать сделать тебе модифицированную версию талисмана. Посмотрим, получится ли собрать Рыцарский Талисман Укоренения. — Пошёл вон. — Тогда остаётся только самому продолжать сражаться с сумасшедшей женщиной в своём сердце~ — Фаньдэ злорадно ухмыльнулся. — Эй, а я правда стал беловолосой одноглазой красавицей? Лицо Чу Хэнкуна потемнело: — Это твои щупальца. Не твоё дело. — Знаешь, это странно, — задумался Фаньдэ. — Я же бесполое существо. Как это я вдруг стал девчонкой? Может, это действительно твоя психологическая проблема? Ты невольно заболел «синдромом: всё вокруг — милые девушки»... — Мне двадцать два года, друг. Я не семнадцатилетний подросток в периоде полового созревания. — Правда?! Тебе всего двадцать два?! — Фаньдэ был поражён. — Точно не соврал? Может, тридцать? Чу Хэнкун вытащил глаз-демон из кармана и с силой прижал его к столу. Фаньдэ громко рассмеялся трижды и, извиваясь, уполз изучать дальше материалы о рыцарском пути. Великий гений, всегда побеждавший на пути культивации, наконец встретил по-настоящему твёрдый орешек. Как победить внутренних демонов — теперь стал занозой в горле, которую невозможно проглотить. Ритуал Единого Сердца не похож на «Кулаки Драконьего Удела»: сколько бы ты ни старался и ни был талантлив, если не можешь победить — значит, не научишься. Он проигрывал раз за разом, злился всё больше и, набитый досадой, направился в боевой зал в центре поселения. По дороге он увидел, как старик Сыраль метает листьями по фруктам на дереве. — Ты вернулся, — сказал Сыраль и бросил ему плод. — Возьми. Тот откусил и поморщился от кислого сока. — У вас есть время? Хотел кое-что спросить по практике. — У меня всегда есть время, — ответил Сыраль, явно радуясь. — Пойдём, поговорим… и попробуем руки. Он метнул лист. Тот пролетел половину пути, внезапно опустился и резко метнулся к запястью Чу Хэнкуна. Тот перехватил его двумя пальцами, развернул запястье и отразил обратно — лист повторил тот же путь. — Неплохо, — сказал Сыраль, поймав его, и снова бросил, словно играя в новую игру с мячом. На этот раз лист дважды изменил траекторию в воздухе, сила высвобождалась частями, а моменты были выдержаны идеально. Чу Хэнкун заинтересовался и последовал примеру, заставив лист изменить траекторию трижды. Старик поймал его. — Быстро учишься, — похлопал он в ладоши. — Попробуй вот это. В третий раз он метнул лист. Тот парил в воздухе, нарисовал перед глазами Чу Хэнкуна невероятную пентаграмму и в конце концов — плюх! — прилип к его макушке. Чу Хэнкун долго вертел лист в руках, но в итоге сдался: — Не получается. — На самом деле и раньше ты не понял, — улыбнулся Сыраль. — Ты заставил лист повернуть один раз, три раза. Как? Ты вложил в него силу пальцев и заставил его высвободиться тогда, когда тебе нужно было. Ты невидимыми кончиками пальцев толкал его. Но если хочешь добиться большей изящности движений, одной внешней силы будет недостаточно. Тогда тебе нужно дать ему что-то, чтобы «пригласить» его. — Пригласить куда? — удивился Чу Хэнкун. — «Пригласить» его, — терпеливо повторил Сыраль. — Пригласить своё оружие помочь тебе. Пойми: всё во вселенной обладает духом. От гигантского древа, поддерживающего мир, до малейшего червя в почве под нашими ногами — всё имеет свою духовную сущность. Живые существа обладают более сильным духом, поэтому саньец так любят использовать растения в качестве оружия. Смотри. Он поднял коготь, и лист закрутился, словно волчок. Чу Хэнкун ясно видел: Сыраль не прилагал усилий, просто отдал каплю жизненной силы — и лист сам начал двигаться. — Это как завести питомца, — сказал Сыраль, встряхнул коготь, и лист со свистом вонзился в ствол дерева. — Конечно, тебе всё ещё нужны некоторые приёмы — например, ваш любимый боевой дух, — но в целом подход именно такой. Не сложно, правда? Просто будь спокоен. — У меня это не получится, — покачал головой Чу Хэнкун. — Слишком окольно. За это время я могу метнуть гораздо больше снарядов. — Тогда почему бы тебе не бить сразу кулаками? — весело спросил Сыраль. — Твой кулак быстрее, жестче, мощнее и точно подчиняется тебе. Метание снарядов — уже не самый прямой путь. Если ты метаешь листья, чтобы нанести удар кулаком с большего расстояния, тебе лучше сразу приделать себе летающий кулак! Слова были сказаны без задней мысли, но слушатель задумался. Чу Хэнкун вертел лист в руках, глубоко погрузившись в размышления. Старик, заметив это, не стал мешать и ушёл, прижимая к груди плод. Чжунмин как раз подходил с другой стороны и, увидев это, рассмеялся: — Этот дурень опять что-то задумал? — Тс-с-с, — прошептал Сыраль, осторожно ступая. — Ни в коем случае нельзя мешать. Он сейчас изобретает летающий кулак! · Хотя Рука Бедствия и была гибкой, она ещё не достигла уровня, когда можно было бы отделить кулак от руки. Поэтому Чу Хэнкун долго размышлял, но так и не смог создать ракетный летающий кулак. Он блуждал по поселению с листом в руке, спускался с высоких ступеней и поднимался по низким. Всё это время он изо всех сил пытался заставить лист нарисовать пентаграмму. Лист, однако, был совершенно равнодушен к его усилиям и решительно разорвался на восемь частей, выражая таким образом своё непокорство власти. Чу Хэнкун хмуро сорвал целую охапку листьев, так сильно, что дерево затряслось. Воины поселения смотрели на него, как на разъярённого быка. Он выдавил каплю крови, обернул её боевым духом и пропитал лист — прожилки стали красивого красного цвета. «Нарисуй треугольник», — «сказал» он листу и метнул его. Тот трижды ткнул его в лицо, потом взмыл над головой и начал притворяться мёртвым. Чу Хэнкун изо всех сил сдерживал желание разорвать лист на мелкие кусочки, но не выдержал. Он швырнул его в сторону и сел у обочины, злясь на самого себя. Он прекрасно понимал, что сейчас нет смысла тренировать искусство метания снарядов. Он занимался этим лишь в надежде найти аналогию, чтобы уловить ту эфемерную искру вдохновения, мелькнувшую ранее при общении. Но чем больше он тренировался, тем дальше уходило вдохновение. Единственное, в чём он убедился за это время, — это то, что «боевое искусство общения» саньец совершенно не для него. Этот путь подходит Гулибопу, Сыралю, Фаньдэ или другим причудливым, добродушным лесным созданиям. Но он — убийца. Ему нужно, чтобы лист кланялся ему одним взглядом, а не уговаривать его танцевать вежливыми просьбами. Чу Хэнкун попытался глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться, но стало только хуже. Влияние внешних сил с каждым днём становилось всё очевиднее. Сорок восемь подряд неудач лишили его драгоценного терпения. Сейчас его душевное состояние было хуже, чем раньше, когда он тренировался с кулаками у старика. Пора вернуться к старому методу. Он резко вскочил. Дети вокруг испугались. Девочка в маленьком деревянном шлеме — та самая Вита, с которой у него раньше были разногласия — смотрела на него широко раскрытыми глазами. — Здесь есть водопад? — спросил он без особой надежды. — На северо-востоке есть, — ответила Вита. — Но там... Чу Хэнкун уже радостно уходил, даже не дослушав. Он направился в лес за пределами поселения и вскоре услышал умиротворяющий звук воды. Ему легко представились чёрные камни, о которые разбивается поток, стекающий с высоты, и прозрачное озеро в глубине леса, словно зеркало. Раньше, тренируясь в горах, он часто разбивал лагерь у таких озёр. Ночью сражался с медведями и кабанами, днём же сидел под водопадом, погружаясь в медитацию. Непрерывный поток воды, словно холодный мир, проходил сквозь тело. Сначала шум был оглушающим, не давал покоя, но, привыкнув, он чувствовал абсолютную тишину мира, где среди вечного течения оставался только он один. Для умиротворения разума не существует лучшего места, чем водопад. Одно лишь представление об этом уже успокаивало Чу Хэнкуна. Он раздвинул тонкие листья, загораживающие вид, и вышел к источнику звука. Здесь всё было именно таким, как он представлял: галька у берега, кристально чистая вода... И в потоке водопада — алый силуэт, словно кровавое пятно. Мокрые рыжие волосы прилипли к плечам, капли стекали по кончикам, скользили по изящной шее, слегка вздрагивали и останавливались на белоснежной коже. Цинся сидела под водопадом. Её обычные костяные доспехи исчезли. В её влажных золотых глазах читалось изумление, отражавшее оцепеневший взгляд Чу Хэнкуна. Оба замерли. Никто не шевелился. Лишь капля, наконец подчинившись инерции, упала в озеро, нарушая отражение. Рыжеволосая девушка подняла руку и тихо спросила: — Ты хочешь... искупаться вместе?