Верховный Маг — Глава 372

— Это правда? — спросил Трион. — Да, она действительно волнуется за тебя. Мама просто хочет знать, что ты… — Не это! — Трион вскочил на ноги, выплёскивая ту неуверенность, которую шесть месяцев подряд позволял гнить у себя внутри. — Правда ли то, что мне сказала эта девка из дома Эрнас? Что обо мне все забыли? Что у меня теперь племянница и младший брат? И что обоих назвали в твою честь? Литу потребовалась доля секунды, чтобы понять, кого тот имел в виду под «девкой из дома Эрнас». Сержант-инструктор не мог подобраться к Джирни, если только не расследовал её дела. Оставалась лишь одна возможная кандидатура — Флория. Лит сжал кулак, но тон его остался вежливым. — Рена перестала считать тебя братом после того, как ты так и не вернулся с церемонии выпуска. Она не смогла простить тебе слёз матери. Тиста вычеркнула тебя из семейного списка ещё тогда, когда ты вместе с Орпалом наговорил ей столько гадостей. — Что до отца, он вообще не упоминает тебя. Не думаю, что он тебя ненавидит, Трион. Скорее, он потерял всякую надежду. У нас действительно есть племянница Лерия и младший брат Аран. Только Лерия носит имя в мою честь. На Могаре существовал обычай давать ребёнку имя, начинающееся с той же буквы, что и имя самого почётного члена семьи — на счастье. — Ну, наверное, следовало ожидать такого. Простой сержант — ничто по сравнению с великим магом! — ярость Триона почти свела его с ума. Он даже не заметил, как начал обсуждать семейные дела при всех. — Не верится, что Рена так перед тобой заискивает! Что ты ей дал взамен? — Ничего, — голос Лита терял последнюю толику теплоты и становился всё холоднее с каждым словом. — Она сделала это потому, что я дал ей дом, защитил её старую и новую семью и принял роды её первенца. Никто не знал, что ты стал сержантом, просто потому что ты никогда не удосужился сообщить нам об этом. — Я… — Ты уже всё сказал, — прервал его Лит и швырнул на стол амулет связи. — Либо ты сейчас же, при всех этих людях, даёшь мне слово, что вернёшься домой, либо я немедленно вызову маму, и ты сам объяснишь ей свои причины. Трион и все присутствующие с жадностью уставились на амулет. Такой зачарованный предмет стоил целого года их жалованья. Трион на секунду замешкался. Если он вызовет Элину и та расплачется, его репутация будет уничтожена. Всегда, рассказывая коллегам о матери, он изображал её холодной женщиной, чьи глаза видели лишь одного — самого талантливого ребёнка. Трион знал, что это наглая ложь. Он говорил так по той же причине, по которой никогда не возвращался домой: это был его способ отомстить семье, в которой он всегда чувствовал себя чужим. Он надеялся заставить их мучиться виной и тревогой из-за своего исчезновения. Больше всего ему хотелось причинить боль Литу. Но теперь было ясно: он потерпел неудачу. Лит смотрел на него так же, как в детстве. Лит ещё маленьким учил своих старших братьев: обратная сторона любви — не ненависть, а безразличие. Даже тогда он мог смотреть на них, не видя ни Орпала, ни Триона. Он разговаривал с братьями тем же тоном, что и со случайными прохожими. Будь то шкуры или мясо, он никогда ничего им не приносил. Когда они болели или получали ранения, Лит не вмешивался, если только родители прямо не просили его об этом. — Я вернусь домой, как только получу увольнение. Обещаю. — Хорошо, — кивнул Лит. — Перед тем как закончить наши дела, дам тебе один совет. Наши родители любят тебя, поэтому я не стану вмешиваться в ваши отношения. То же касается Тисты и Рены. Они взрослые женщины и сами могут постоять за себя. Лит сделал шаг вперёд. Его глаза из каштановых превратились в жёлтые, а зрачки сменились алым светом. — Однако дети — совсем другое дело. Если, вернувшись, я узнаю, что ты хоть чем-то, кроме любящего дяди и брата, был для них, я уничтожу тебя. Чтобы подчеркнуть последние слова, Лит выпустил тонкую струйку убийственного намерения. По крайней мере, таково было его намерение. Но он уже был уставшим и раздражённым ещё до того, как Трион начал оскорблять всех, кого Лит любил, и вместо струйки получился настоящий поток. Свет в столовой несколько раз мигнул, а окна заволокло неестественной тенью, отчего всем присутствующим показалось, будто они провалились в осознанный кошмар. Во тьме они увидели искажённые отражения самих себя, голодно уставившихся на них; некоторые даже почувствовали их жуткое прикосновение. Все сержанты были ветеранами, но теперь покрывались холодным потом и хватались за оружие. Оно было направлено против воображаемых врагов, за исключением клинков друзей Триона — те были обращены на Лита. — Смирно, сержанты, — щёлкнул пальцами Лит, используя одновременно гравитационную магию и духомагию, чтобы заставить их опустить клинки. — Или это означает, что вы нападаете на офицера? При этих словах оружие либо вновь убрали в карманное измерение, либо просто бросили на пол. *** Остаток дня Лит провёл на своей базе. Командующий Берион разрешил ему самому выбрать первую цель назначения. Лит сопоставил информацию, собранную из армейской базы данных, с данными Магической Ассоциации. «Кроме некромантии, мало что известно об изучении природы душ и методах их управления, но это хоть какой-то старт», — подумал он. «Жаль, что ни мои заслуги, ни уровень допуска не дают мне доступа к большинству томов, которые меня интересуют». Прежде чем покинуть базу, Лит собрал все легенды и предания о регионах, из которых мог выбирать. «Командующий Берион дал мне целый день увольнения, чтобы уладить дело с Трионом и принять решение. Я воспользуюсь этим временем, чтобы в последний раз повидать Каллу перед отъездом. Со всеми её связями в сообществе нежити она сможет посоветовать, с чего начать мои исследования. Могу также попросить её помочь создать пустой сосуд нежити для Солюса. Два зайца одним выстрелом». Лит достал из карманного измерения амулет связи. В последний раз, когда они встречались, Вайт предупредила его, что будет занята экспериментами по достижению статуса лича, и просила не беспокоить её, если только помощь не станет жизненно необходимой. Руна Каллы горела, значит, её амулет не находился в карманном измерении. Однако она не отвечала, сколько бы раз Лит ни пытался вызвать её. — Прости, что беспокою, Калла, — сказал Лит, когда канал наконец открылся. — Мне нужно всего несколько минут твоего времени, а потом я больше не потревожу. Я… — Нескольких минут может быть достаточно для того, что осталось мне, Бич, — прошептала она едва слышно. — Я пытаюсь связаться с тобой уже несколько месяцев. Мои эксперименты… Боюсь, мой последний провал станет и последним в моей жизни. Если успеешь добраться до моего логова, пока ещё не поздно, я помогу тебе в меру своих возможностей. Обещаний давать не могу». «Чёртовы ублюдки!» — выругался Лит про себя, имея в виду армейских клерков. «Пока я проходил обучение в лагере, они не отвечали ни на один вызов, кроме тех, что приходили от моей семьи и благородных друзей». Единственным утешением в этой ситуации было то, что Калла жила в лесу за пределами Белого Грифона. Благодаря Вратам Искривления лагеря Лит мог добраться до неё меньше чем за минуту. Единственная проблема заключалась в том, что он уже опаздывал на несколько месяцев.