Единственное солнце китайской индустрии развлечений — Глава 120

Глава 119. Взрывная расправа! (44) В комнате стояла мёртвая тишина. Эта тишина давила на Фань Бинбинь, будто выжимая из неё воздух. Она уже не походила на ту сильную и уверенную женщину, какой была обычно. Сжавшись в комок, словно испуганное зверьё, она прижалась к Шэнь Шандэну. Глядя на всемирно известного художественного директора, погружённого в безысходность и панику, Шэнь Шандэн испытывал невыразимое потрясение. Марко Мюллер был охвачен абсолютным ужасом. Признаваться — плохо, не признаваться — тоже плохо. Выхода не было ни в том, ни в другом случае. Проклятые американцы! Он с трудом поднял голову и попытался оправдаться: — Всё не так просто, как вам кажется! «Бедствие» получило «Золотого льва» не просто так — за этим стоит воля американцев! Я сам ничего не решал! — Более того, я пришёл сюда сегодня только потому, что меня настоятельно попросил американский культурный атташе. Мы можем договориться, честно, можем! Взгляд Шэнь Шандэна на миг дрогнул. Марко Мюллер уловил эту перемену и ухватился за неё, как за соломинку. — Отпустите меня, и я помогу вам. — И не думайте, будто можете меня запугать. Один из продюсеров «Бедствия» — Джеймс Шеймус. Он исайбеец! Да ещё и лучший друг Цзяньчжэня, именно он его и открыл! Скажите мне, разве исайбеец станет выступать против своих же? Это же абсурд! По мере того как он говорил, в его голосе появилась уверенность, и он даже выпрямил спину. А потом перешёл в наступление: — Что бы вы ни делали, господин Шэнь, западные СМИ всё равно не напишут так, как вам хочется! У них своя точка зрения и свои правила! Возьмите тот же фильм «Бедствие» — в западных СМИ он представлен как эротическая, экзотическая картина об истории Востока. Никто и никогда не осмелится делать те опасные выводы, о которых вы говорите! В конце он смягчил тон, пытаясь расположить к себе собеседника: — Я ввязался во всё это не по своей воле. Меня прислал американец Шарль Перик. Италия — маленький Китай, мы же друзья! — Зачем нам обоим проигрывать? Давайте отступим друг от друга. Он бросил взгляд на Фань Бинбинь, почти полностью спрятавшуюся в объятиях Шэнь Шандэна, и вымученно улыбнулся: — Мисс Фань так прекрасна, и её игра полна вдохновения! Я, как художественный директор Венецианского кинофестиваля, торжественно обещаю: пока я в должности, сделаю всё возможное, чтобы мисс Фань получила «Золотого льва» за лучшую женскую роль! Это будет выгодно всем, разве нет? Эти слова обрушились на Фань Бинбинь, и без того ошеломлённую, как гром среди ясного неба. Она обмякла в руках Шэнь Шандэна, её тело горело, сердце колотилось так, будто вот-вот выскочит из груди. Что она услышала? Перед ней, без прикрас, развернулась самая закрытая и тёмная игра сил в мировом кинематографе! Так вот каковы «храмы искусства» на самом деле — грязные сделки и жёсткий, невидимый контроль! И вот эта награда, о которой мечтают тысячи китайских актрис, в устах некоторых людей превращается в простой предмет торга, как овощи на базаре! От этого шока у неё закружилась голова, но вслед за ним пришло нечто гораздо более сильное — жгучее, всепоглощающее желание завоевать этот ослепительный венец. Она невольно подняла глаза и посмотрела на Шэнь Шандэна — большими, влажными глазами, полными мольбы и безграничной надежды. В этот миг все понятия о достоинстве и самоуважении казались ничтожными перед соблазном высшей награды и мощью абсолютной власти. Она готова была на всё, лишь бы Шэнь Шандэн подарил ей «Золотого льва»! Шэнь Шандэн почувствовал её дрожь и горячий, полный ожидания взгляд. На лице его не дрогнул ни один мускул. Он лишь слегка кивнул: — Хм. Ты прав. Услышав это, Марко Мюллер вспыхнул от радости. Он тут же начал расхваливать Фань Бинбинь так, что та даже смутилась. Этот иностранец умел говорить! Но следующие слова Шэнь Шандэна ударили, как ледяной клинок, разрушая всю надежду Марко Мюллера. — В январе 1988 года известный спортивный комментатор CBS Джимми Снайдер, давая интервью в ресторане, заявил, что спортивное превосходство чернокожих — результат «селекционного разведения рабовладельцами». — Он также сказал, что успех исайбейцев в бизнесе объясняется тем, что «если не будешь стараться, тебя отправят в печь». Через 24 часа его уволили с CBS, двенадцатилетняя карьера закончилась, репутация уничтожена — и он исчез с медиаполя навсегда. Радость на лице Марко Мюллера мгновенно застыла, зрачки сузились. Шэнь Шандэн продолжил, не повышая голоса: — В 2006 году окружной прокурор округа Дарем, штат Северная Каролина, Майк Нифф, расследуя дело студентов Дьюкского университета, предупредил их: если не признаются, их «высокомерные, высокооплачиваемые исайбейские адвокаты» их погубят. Вскоре его лишили лицензии, признали виновным в неуважении к суду и уволили с должности. — Официальная причина — профессиональная небрежность. Но настоящая причина вам известна лучше меня. Тело Марко Мюллера начало дрожать. Он не ожидал, что Шэнь Шандэн так глубоко и точно знает западные табу и прецеденты! — Что это доказывает? Шэнь Шандэн не ждал ответа: — Это доказывает, что исайбейская община чрезвычайно чувствительна и эффективна в защите своего нарратива «жертвы». Даже намёк на предвзятость они воспринимают как открытое проявление дискриминации и жестоко карают за это. — Возьмём Кевина Федерлина, никому не известного бывшего мужа Бритни Спирс. В 2007 году в своей дисс-песне он употребил фразу «газовая камера ждёт тебя». — Его немедленно осудил Антидиффамационный союз (ADL), ведущая исайбейская правозащитная организация. Ему пришлось публично извиняться. Это показывает: даже самое глупое и низкое высказывание, если оно содержит намёк, немедленно влечёт за собой уничтожающие последствия. — Любой, кого заподозрят в антисемитизме, будет изгнан из общества. Свет в глазах Марко Мюллера погас окончательно. Осталась лишь бездонная отчаянность. Голос Шэнь Шандэна стал ещё резче: — Ты думаешь, что известность и деньги спасут? Мел Гибсон — суперзвезда, режиссёр-лауреат «Оскара» за «Храброе сердце». — Одно пьяное замечание уничтожило не только его карьеру, но и семью. Как только ты коснёшься этой темы, наказание будет реальным, а не просто словесным. Он смотрел сверху вниз на обмякшего Марко Мюллера, и его слова были холодны, как январский ветер: — Организации вроде ADL — это профессиональные, отлаженные машины по управлению общественным мнением и защите интересов! Они немедленно выпустят заявление, окажут давление, направят информационный поток! — Марко, ты собираешься объяснять ADL и Национальному совету исайбейцев, что всё это — безумная идея перспективного китайского коммерческого режиссёра, и ты тут ни при чём? — Думаешь, они поверят? Даже если поверят, разве западные обыватели, которые годами молча глотали обиду на исайбейцев и элиту, не воспользуются случаем? — Разве это не создаст ощущение, что «свистеть в антисемитскую политическую собачью дудку» можно безнаказанно? Что тогда? Появятся новые смельчаки, которые начнут проверять границы дозволенного! — Поэтому ADL и все связанные с ними структуры, чтобы устрашить остальных и сохранить страх, обязаны будут уничтожить тебя! Ты это прекрасно понимаешь! Шэнь Шандэн рисовал перед ним картину будущего: — С этого момента тебе не будет места в кино, искусстве, медиа. Ты потеряешь работу и статус. Исайбейские комитеты будут преследовать тебя, отстраняя от всех сфер. Друзья, семья, учителя, коллеги, партнёры — все обязаны будут отречься от тебя. Бывшие друзья осудят тебя, бывшие коллеги будут тебя оскорблять. Каждый будет публично «сдавать зачёт» — иначе сам окажется в беде! — Ты будешь бегать только между судом и домом, больше ничего не сможешь делать. Семья откажется от тебя, адвокат бросит, когда ты перестанешь платить. Постепенно ты всё потеряешь, кредиторы выгонят тебя из заложенного дома, и ты окажешься на улице. Ты будешь рассказывать бездомным о былой славе в мире кино и искусства, но даже они не поверят тебе. — Марко, у тебя останется всего два друга — голод и холод. Эти слова точно попали в самую больную точку Марко Мюллера. Он знал: каждое слово Шэнь Шандэна — не угроза, а описание реального будущего! В западной системе нарративов такой инструмент, как он, стоит лишь пока полезен. Стоит стать обузой — и тебя без колебаний бросят и растопчут тысячью ног! А он боялся бедности больше всего! Именно поэтому он пошёл служить западному нарративу — ведь академические синологи живут в нищете! Запад — не Китай. Капитализм не кормит праздных! Он был полностью сломлен. — У-у-у... Марко Мюллер больше не мог сдерживаться. Он рухнул на пол и зарыдал, как ребёнок. Вся его гордость и достоинство испарились. Слёзы и сопли текли по лицу, он в отчаянии кричал: — Ты... ты не боишься возмездия?! Если ты так поступишь со мной, тебе тоже несдобровать! Они тебя не пощадят! Шэнь Шандэн посмотрел на его жалкое состояние и громко рассмеялся. Смех эхом разнёсся по роскошному номеру, полный безграничной мощи и уверенности. — Возмездие? Он резко оборвал смех и пронзительно посмотрел на Марко Мюллера: — Я живу в суверенном государстве! За моей спиной — великая Родина! А ты, Марко Мюллер? Ответь мне: защитит ли тебя твоя родина? Есть ли у тебя великая социалистическая Родина? (Глава окончена)