Путь Ковки Судьбы — Глава 218

Глава 215. Три дня отчаяния (часть вторая) Кровавый ритуальный круг возник сам собой: в центре трёх концентрических окружностей пульсировало изображение бьющегося сердца. Вокруг массива не было тайных письмен, защищающих от вторжения внешних сил — их ритуал повышения был «Изначальным», и поскольку сами они являлись внешними силами, им не стоило опасаться загрязнения. Чу Хэнкун уже видел, как контейнер души превращался в Неуничтожимую Машину. Тогда Истинный Механизм затратил несколько часов на процесс. Однако Бернф объяснил ему, что это время требовалось лишь для передачи ресурсов, а само повышение занимает мгновение. Ведь внешние силы не нуждаются в обучении или постижении — вся информация от их истинного источника уже запечатлена в самой сути их жизни; остаётся лишь считать её и применить. Повышение Жаждущих Наслаждений происходило точно так же. Массив сжался, кровавое сияние впиталось в яйцо, и скорлупа цвета слоновой кости треснула. Из неё вырвались три женщины-полукони — обнажённые, с пылающими щеками, покрытые полупрозрачной слизью, стекающей по прекрасным чертам лица и липнущей к белоснежной коже. Инстинкт заставил их уставиться на поселение — в их глазах читались любопытство, жажда и голод. — Рыцари…? — растерянно пробормотал воин, охранявший вход. — Три… рыцаря…? — Рыцарь, — прошептала одна из женщин, нежно прижимая лицо к защитной стене. Её длинные волосы были цвета фиалки. — Мы… рыцари… — Отойдите прочь! — рявкнул Чу Хэнкун. — Это не ваши командиры! Воин очнулся и поспешно отступил — он всё же взрослый человек и понимал, что происходит нечто странное. Но дети этого не замечали. Привлечённые метаморфозой, они сбежались со всех сторон и радостно закричали. Вита первая подпрыгнула от восторга: — Рыцари! Целых три рыцаря! — Идите сюда, малыши, — поманила их фиолетоволосая женщина. — Дайте мне вас рассмотреть. Дети бросились к ней, но Чу Хэнкун взмахом Косы Бедствий «Минлюй» перехватил их всех. Он без лишних слов потащил ребят назад. Вита вырывалась изо всех сил, протягивая руки вперёд: — Что ты делаешь?! Как ты смеешь так грубо себя вести? Пусти рыцарей! — Закройте уши! — заорал Чу Хэнкун. Дети не поняли и никто не послушался. Цзи Хуайсу возвела прозрачный ледяной купол. За его стенами лица рыцарей искажались преломлением света, и их красота приобрела зловещий оттенок. Они смотрели на детей и смеялись — возбуждённо, жадно. Освобождённый звук их сердец прокатился над поселением, словно тысячи барабанов и колоколов ударили одновременно. Сила Безумия пробила двойную защиту — ледяной купол и Священный Столп — и врезалась в внутренности воинов. Взрослые рухнули на землю, а дети разом выплюнули кровь. Вита почувствовала, как острые боли пронзают тело, а горло перехватило — она упала на колени, и её взгляд, затуманенный кровью, выражал лишь недоумение. — Почему… — Беги ко мне, малышка! — засмеялась фиолетоволосая женщина. — Дай-ка я попробую твоё сердце! Женщины больше не притворялись. Прижавшись к защитной стене, они чувствовали, как их кожа обжигается от соприкосновения со Священным Столпом, но жажда и желание в их глазах не угасали. Их сердцебиение было ядовитой мелодией, убивающей жизнь; их суть — убийство и унижение; они были ближними бойцами, гордившимися своей взрывной мощью, демоническими всадниками, пьющими кровь на полях сражений. Внешний узел третьего уровня: Жаждущие Наслаждений — Кровавые Рыцари. Над тремя Кровавыми Рыцарями появилась Вэнь Яо. Она зависла в воздухе и провела пальцами по лицам каждой из них. — Примите свои имена, — приказала она. Рыцари немедленно преклонили колени, не осмеливаясь поднять глаза. — Девушка с волосами, будто дикое пламя, — обратилась Вэнь Яо к самой хрупкой из них, чьи оранжево-жёлтые волосы пылали ярче огня. Она коснулась её лба, и там проступил огненный знак. — Тебя зовут Фу Хо. Затем она указала на чёрноволосую рыцаря и начертила у неё на груди чёрную змею. — Хитроумная девушка, отныне тебя зовут Цзяо Ду. — А ты… — Вэнь Яо ткнула пальцем в ту, что первой заговорила, — неплоха. Умеешь находить себе удовольствие. Твоё имя — Хуан Ли. Остальные двое подчиняются тебе. — Благодарю за имя, госпожа Вэнь Яо, — Хуан Ли запрокинула голову и обхватила губами пылающий палец Вэнь Яо, позволяя огню обжигать её изнутри. — Я чувствую присутствие ещё одной нашей сестры. Могу ли я ею командовать? Могу ли я её съесть? — Ты ещё не достойна ею распоряжаться, — мягко рассмеялась Вэнь Яо. — Потому что скоро она станет твоей госпожой — в тот самый миг, когда Священный Столп погаснет! Она отдала новый приказ. Три Кровавых Рыцаря пустились в галоп вокруг поселения. Их привычная сверхскорость подняла столбы пыли, а сердцебиение в такт бегу слилось в один рёв, будто целая армия скакала по земле. Цзи Хуайсу срочно усилила защиту, создав несколько дополнительных барьеров, чтобы хоть немного смягчить воздействие их сердец. Но демоническая мелодия всё равно проникала повсюду. Сердцебиение Кровавых Рыцарей растекалось по земле, проникало в дома и будило спящих детей. Оно втекало в тела вместе с воздухом, терзая разум. Последнее место в Пустоши Отчаяния, где ещё можно было спокойно уснуть, исчезло. С этого момента в аду не осталось ни одного уголка покоя. Чу Хэнкун решительно направился к выходу из поселения. — Я убью одну из них. Цзи Хуайсу перехватила его. — Не сходи с ума! Вэнь Яо воспользуется моментом и прикончит тебя! — Лучше, чем ждать смерти. — Мы ещё можем продержаться! — Времени нет! Чу Хэнкун прижал ладонь к груди. Цзи Хуайсу удивлённо отпустила его — в глазах напарника она увидела колебание, которого там никогда не должно быть. Его глаза покраснели от лопнувших сосудов, а некая сила, растворённая в крови, раздражала разум, как в ту ночь, когда он чуть не потерял контроль. — Я найду способ вернуться. Ты скорее иди за Цинся. Не дай ей… — Что случилось с детьми? Оба замерли. Сзади раздался знакомый голос — слабый, но полный гнева. Цинся уже стояла здесь. Её лицо побледнело, взгляд стал рассеянным, а кожа, обычно сияющая, как нефрит, теперь потускнела. Она выглядела так, будто вот-вот упадёт от слабости. — Это новый яд? — Цинся подняла руку, покрытую свежими, не зажившими ранами. — У меня ещё много крови. Берите скорее. Чу Хэнкун с изумлением смотрел на неё. Фаньдэ глухо произнёс: — Она тоже Жаждущая Наслаждений. Её организм от рождения обладает частичной устойчивостью к токсинам её сородичей. Противоядие, которое вы используете, — это кровь Цинся. У Чу Хэнкуна перехватило дыхание. До сих пор все они выживали только благодаря Цинся. Он схватил её за запястье. Обычно девушка легко вырывалась, но сейчас даже не смогла пошевелиться. — Иди домой. Цинся заволновалась. Она ничего не видела за защитной стеной. — Что происходит? Что за звуки? Она потерла глаза и наконец разглядела окружающее. Дети стонали на земле. Ближе всех лежала Вита. Цинся поспешно наклонилась и принюхалась. Феромоны подсказали ей: токсинов нет. Она немного успокоилась. — Вы что, упали? — улыбнулась она, протягивая руку. — Я же говорила — вам нужно укреплять тело… Вита сжала её пальцы, но не могла вымолвить ни слова, лишь с грустью смотрела на неё. Многие дети попятились, страх подавил разум. Цинся поняла: случилось нечто ужасное. Она попыталась вырваться из хватки Чу Хэнкуна, но была слишком слаба. — Отпусти меня! — Слушай меня! — Чу Хэнкун оттолкнул её назад. — Иди домой! Цинся изо всех сил пыталась заглянуть за пределы поселения. Её чувства наконец адаптировались, и она услышала знакомый безумный смех, громовое сердцебиение, увидела кровавые отпечатки рук на защитной стене, клубы пыли и скачущие копыта. Полукони-рыцари смеялись, жаждая крови. Это были её давние мечты — те самые сородичи, в которых она верила с детства, истинные рыцари, о которых она грезила. Цинся замерла. Её руки безвольно опустились. Она смотрела на мир за стеной, словно выцветшая статуя. · — Иди отдыхать, — сказал ей Чу Хэнкун. — Мы что-нибудь придумаем. Ему не составило труда увести Цинся. Девушка шла за ним, как покорное животное. Убийца, обычно молчаливый, теперь говорил без умолку, повторяя, что обязательно найдётся решение. Цинся молчала, бредя по улицам поселения в полузабытьи. Детей Цзи Хуайсу увела на тренировочную площадку, где они были в безопасности вместе с Гулибопом. Большинство домов плотно закрыли двери; только пустые помещения оставались открытыми. Люди не решались выходить на улицу — хотя внутри зданий их всё равно мучила демоническая мелодия, но хоть немного легче становилось на душе. Проходя мимо тихих домов, они слышали приглушённые перешёптывания. Поселение было небольшим, и воины быстро узнали правду. Одни утверждали, что это иллюзия внешних сил, другие — что это и вправду род сородичей Цинся, ведь все помнили, какой она была в детстве. Большинство тяжело вздыхало, а споры не утихали. Старейшины винили Сыраля — мол, он принёс беду. Молодёжь обвиняла стариков в неблагодарности, напоминая о том, сколько Цинся сделала для всех. Споры разгорались всё сильнее, пока кто-то не выкрикнул: — Да неважно, правда это или нет! Главное — не злить её! А вдруг она тоже станет такой, как снаружи? Что мы тогда будем делать?! Споры сразу стихли. Никто больше не осмеливался говорить. Люди смотрели на Цинся сквозь щели в ставнях — с испугом и тревогой, будто на злого духа. Чу Хэнкуну было тяжело на душе, но он не знал, что сказать. Он лишь похлопал Цинся по руке и произнёс бледное утешение: — Мы найдём выход. — Найдём, — ответила Цинся. — Со мной всё в порядке. Не волнуйся. Она вдруг остановилась, схватившись за грудь. Ссутулившись, она задрожала, будто терпела невыносимую боль. На миг Чу Хэнкун подумал, что всё кончено, но худшего не случилось. Цинся выпрямилась, и на её бледном лице проступил лёгкий румянец. — Прости, мне просто нужно немного отдохнуть, — тяжело дыша, сказала она. — Я ещё не настолько слаба, чтобы сдаться. Я должна отомстить за дедушку. Я выведу всех отсюда. И я… победю Короля Кошмаров… Она горько улыбнулась: — Я справлюсь, Чу Хэнкун. Ты веришь мне… Ты веришь… — Верю, — крепко сжал он её руку, чувствуя в пульсе тревожные вибрации. Температура Цинся была пугающе высокой. — Не говори больше. Иди поспи. Цинся шла прерывисто, и им с трудом удалось добраться до её дома. Последний отрезок пути Чу Хэнкун почти нес её на руках. Он уложил девушку на соломенную постель. Цинся всё ещё улыбалась, хотя мышцы лица уже окаменели от напряжения. — Я… победю, — выдавила она. — Я выдержу… Мне просто нужно снова провести ритуал Единого Сердца. Я уже привыкла. В детстве они тоже так говорили — что доверие всегда возвращается. Тогда ты снова расскажешь мне сказку? Расскажи что-нибудь весёлое… — Конечно, — кивнул Чу Хэнкун. — Конечно. Цинся затихла. Она попыталась лечь, но ноги её не слушались. Она пошатнулась и упала на книжную полку. Её драгоценные книжки посыпались на раскалённое тело и начали тлеть от жара. Чу Хэнкун схватил их и стал гасить пламя. В этот момент с верхней полки упала маленькая тетрадка. Цинся поймала её и уставилась на обложку — там был изображён рыцарь на белом коне. Тот самый, кем она восхищалась с детства. Цинся заплакала. Крупные слёзы капали на деревянную фигурку рыцаря. Она свернулась калачиком и зарыдала отчаянно, безутешно. Всё было ложью. Всё. Её происхождение, мечты, воспоминания, вся борьба, в которую она верила. Истина заключалась в том, что она побеждала нечистоту — она сама была этой нечистотой. Она всегда была демоном, жаждущим плоти и крови. Её существование — всего лишь злая шутка Короля Кошмаров. Даже только что сказанные Чу Хэнкуну слова были ложью. Она ничего не сможет сделать. Не победит чумного демона. Не отомстит за дедушку. Не сможет противостоять Вэнь Яо. И даже в этом отчаянии её лицо сохраняло улыбку — потому что Вэнь Яо приказала ей улыбаться. Она упала на колени. На спине проступил уродливый нарост, будто изнутри пытался вырваться демон. Она не могла контролировать тело — в тот миг, когда за стеной зазвучало сердцебиение, Вэнь Яо отдала новый приказ. Превращайся. Превращайся, Цинся. Из ран выступила кровь, формируя новый ритуал повышения. Она вот-вот станет чумным демоном, распространяющим смертельный яд. Информация, заложенная в её крови, займёт главенствующее положение, а личность будет поглощена инстинктами. После этого «Цинся» больше не будет — останется лишь монстр, управляемый желаниями. Она подняла глаза на Чу Хэнкуна, чьё лицо стало суровым, и впервые — и в последний раз — смиренно, беспомощно взмолилась: — Умоляю, Чу Хэнкун, — прошептала она сквозь слёзы. — Убей меня! Он не ответил. Его рука выскользнула из её хватки. В его глазах не было сострадания — лишь холодная, стальная ярость. — Ещё не время умирать, — жёстко произнёс убийца. — Твоя задача не завершена. Ты должна отомстить за дедушку. Убить Вэнь Яо. Победить Вансалара. Только когда все твои враги будут мертвы, ты получишь право искать смерти! Цинся окончательно сломалась. Даже единственный, на кого она могла опереться, отказал ей в просьбе. Она услышала любимые слова — долг, обязанность, ответственность — но в лицо жестокой реальности они казались мыльными пузырями. Она закричала от боли: — Я ничего не могу! Чу Хэнкун наклонился и крепко обнял беспомощную девушку — монстра, жаждущего смерти. Цинся с недоверием смотрела на него. — Я рядом, — сказал убийца. — Я сам… убью её за тебя! (Конец главы)