Викинги: Повелители Ледяного моря — Глава 312

Глава 312. Астурия 25 сентября 864 года посланец королевского двора прибыл в Кан, Нормандия. Гуннар вскрыл сургуч на конверте и стал читать письмо построчно. Большая часть текста была посвящена войне на Иберийском полуострове. С марта Халифат Кордовы начал собирать войска и наносил мощные удары по горным районам на северо-западе — королевству Астурия. Король Одоньо уже не мог выдерживать натиск и был вынужден обратиться за помощью к Франкскому государству, прося Карла Лысого, во имя общей веры, протянуть ему руку. Под влиянием церкви и части знати Карл Лысой издал указ, призывая феодалов добровольно отправляться на Иберийский полуостров. Ввиду напряжённого финансового положения все расходы на кампанию должны были покрываться самими участниками. — Сражаться на Иберии? Гуннар провёл рукой по густой бороде и развернул на столе пергаментную карту. По его мнению, самые процветающие земли Европы находились у побережья Средиземного моря. Мавры контролировали морские пути и торговлю в этом регионе. Если удастся взять один из их городов, можно будет основательно обогатиться, а вырученные деньги пойдут на укрепление обороны и пополнение казны. К тому же зимой Ла-Манш часто бушует, и крупномасштабное вторжение через пролив маловероятно. Значит, пока он будет в походе, Виггу не удастся высадиться на его землях. — Выступим сейчас, вернёмся следующим летом. За полгода нужно добыть достаточно трофеев. Гуннар принял решение. Он собрал отряд численностью более семисот человек: двести рыцарей, столько же конных наёмников и триста вспомогательных служащих — конюхов, поваров и нескольких ремесленников. Чтобы ускорить передвижение, всем вспомогательным служащим выдали вьючных лошадей. Отряд двинулся на юг по древнеримской дороге. Через полмесяца они преодолели перевал в Пиренеях и вступили на территорию соседнего государства. Сопровождаемые местными солдатами, они продвигались вдоль побережья на запад до порта Хихон, затем повернули на юг и пересекли туманный перевал Пикос. Наконец, перед ними раскрылась долина, окружённая горами. Вид неожиданно стал просторным: повсюду тянулись яблоневые сады и пшеничные поля. Был уже конец октября. Яблоки давно собрали — местные жители обычно варили из них вино, и воздух был напоён сладковатым запахом брожения. Перейдя каменный мост через реку Налон, отряд вступил в столицу Астурии — Овьедо. Гуннар приказал разбить лагерь за городом, а сам отправился ко двору короля. Город оказался небольшим: одна главная улица с востока на запад и три второстепенные — с севера на юг. По количеству домов Гуннар прикинул, что население едва превышает две тысячи человек. В главном зале королевского дворца. Узнав численность подкрепления, король выразил глубокую благодарность герцогу Нормандии. Гуннар ответил на безупречной латыни, но вскоре его внимание привлёк юноша с каштановыми волосами, сидевший рядом с троном. Юноша держался с достоинством, его взгляд выражал спокойствие и сосредоточенность. Это был Альфонсо — наследный принц Астурии. Король болел, и большинство дел вёл именно он. Побеседовав немного, Гуннар невольно сравнил его со своим сыном Робертом. Признаться честно, его старший сын ни на что не годился — только на роскошные удовольствия. Ни знаниями, ни храбростью он не мог сравниться с Альфонсо, да и уступал даже своему незаконнорождённому сыну Генриху. Всё это случилось потому, что Карл Лысой избаловал мальчика. Гуннар отогнал эту опасную мысль и спросил короля и наследника о численности и тактике врага. Судя по прежнему опыту, Халифат Кордовы мог выставить для полевых сражений армию в 20–30 тысяч человек. Элиту составляла гвардия. В её ряды входили представители знати, сыновья поместных землевладельцев и сакалиба. Сакалиба — это рабы или пленники с Восточной Европы. Их массово покупали и обучали, и они клялись в верности только правителю из Кордовы. У этой группы не было политических корней и, соответственно, шансов на захват власти, поэтому халиф особенно им доверял. Со временем сакалиба вытеснили местную знать из сферы влияния. Кроме того, халифат мог призвать ополчение племён и получить множество лёгкой конницы, специализирующейся на рейдах и разведке. Наконец, в случае необходимости набирали ополчение из простых людей — огромное количество плохо обученных солдат, пригодных лишь в качестве «пушечного мяса». В бою мавританская армия обычно начинала с налётов лёгкой конницы, после чего делала вид, будто отступает, заманивая противника в заранее подготовленную засаду, где его окружали и уничтожали тяжёлая конница и пехота. Иногда применяли и другую тактику — стремительный охват флангов конницей, чтобы одним мощным ударом разрушить строй врага. — Ваше величество, вы хотите сказать, что весной следующего года нас атакуют двадцать–тридцать тысяч мавров? Это серьёзно усложняет дело, — нахмурился Гуннар, невольно выдавая своё желание отказаться. — Герцог, у нас тоже немало сил. В крайнем случае королевство может выставить восемь тысяч солдат, да и франкские подкрепления продолжают прибывать. Мы обязательно победим мавров! Альфонсо взглянул на отца и озвучил заранее согласованное условие, пытаясь удержать этого прославленного норманнского аристократа. После долгих переговоров король согласился назначить Гуннара главнокомандующим франкских войск и предоставить ему право первоочередного распределения трофеев. — Для меня большая честь сражаться за вас, ваше величество, — поклонился Гуннар, принимая эту временную должность. Он немедленно приступил к организации совместных учений для франкских рыцарей. — Не останавливайся! Ещё два круга! Завтрак получишь, когда добежишь! Северный ветер резал лицо, небо было бледно-серым. Незаконнорождённый сын Генрих, с тяжёлым щитом за спиной, бежал по заснеженному плацу. В ушах то и дело звучал окрик рыцаря Оливера. Добежав до финиша последнего круга, Генрих на четвереньках рухнул в снег, тяжело дыша. Через несколько минут он вернулся в палатку, чтобы позавтракать. Уже два месяца наследный принц Альфонсо собирал с населения большие запасы зерна и яблочного вина, а рыбаков в порту Хихон обязал увеличить улов — лишь бы хоть как-то прокормить этих далёких гостей. Хлеб, рыба и яблочное вино — вот и весь ежедневный рацион. Генрих давно к нему привык. — Ешь медленнее, никто не отнимет, — сказал Оливер, держа в руках кружку тёплого яблочного вина и глядя на деревянный замок на вершине горы вдали. Проглотив хлеб и жареную рыбу, Генрих взял мешок с книгами, гусиными перьями и чернилами и направился к палатке полкового священника, чтобы учить язык высшего общества — латынь. После обеда он отдыхал час, а затем под руководством Оливера занимался фехтованием. Это было самое трудное время суток. Генрих надевал специальные тренировочные доспехи, брал тупой меч и повторял движения рыцаря. Иногда они переходили к спаррингу. Несмотря на защиту доспехов, Генрих всё равно получал ушибы. Он снова и снова поднимался с земли, подбирал упавший меч и деревянный щит и терпел до четырёх часов дня. Закончив тренировку, он переодевался в сухую одежду, шёл в конюшню, оседлывал старую, спокойную вьючную лошадь и неторопливо скакал по полю, неуклюже рубя мечом соломенных чучел. Под вечер Генрих возвращался в конюшню, лично чистил и кормил свою лошадь, а также двух коней Оливера. Только покормив всех, он возвращался в палатку на ужин. Такой напряжённый распорядок дня продолжался вплоть до начала 865 года.