Восхождение мангаки, к черту любовь! — Глава 321

Глава 321. Японские традиции: экранизации манги всегда никуда не годятся Переговоры по лицензированию экранизации «GANTZ» завершились, и Ода Синго был в восторге. Самое позднее через два года — а может, и уже через год — он увидит на экране своё произведение в живом воплощении. Любой автор обрадовался бы такому. Но когда Ода Синго взглянул на сумму в лицензионном соглашении, его глаза заблестели особенно ярко. Он наконец-то вошёл в число тех, чей доход исчисляется десятками миллионов. Раньше, из-за особенностей расчётов гонораров за мангу, его ликвидные активы никогда не превышали десяти миллионов иен. Теперь же сумма лицензионного вознаграждения перевалила за эту отметку, и даже после вычета налогов, комиссионных и с учётом минимальных отчислений от кассовых сборов его доход гарантированно окажется выше десяти миллионов. — Кстати, могу ли я дать пару рекомендаций по фильму? — спросил Ода Синго у госпожи Юкино. Японские традиции… Экранизации манги всегда никуда не годятся… — Это право автора, и студия с удовольствием его выслушает, — ответила госпожа Юкино и запросила соответствующие контактные данные. Ода Синго немного обдумал формулировки и отправил свои замечания: «Три предложения: 1. Сюжет фильма лучше максимально приблизить к оригиналу, особенно если будут снимать сиквел — ни в коем случае нельзя искажать канон. 2. Кино отличается от манги: иные приёмы, иное восприятие времени. Когда персонаж стреляет, не надо тянуть резину и уж тем более не стоит тупить, дожидаясь смерти. 3. Если в сцене с девушкой предусмотрена нагота — она должна быть настоящей, а не обманывать зрителя». Эти рекомендации Оды Синго основывались на отзывах о двух земных экранизациях «GANTZ» и обобщали большинство типичных нареканий. Первые два пункта ещё можно было списать на субъективное восприятие — терпение, мол, иногда помогает. Но третий вызывал возмущение у миллионов: «Дядя может стерпеть, а младший брат — нет!» В Японии возрастные рейтинги фильмов регулируются Комитетом по этике кинематографии и делятся на следующие категории: G — для всех зрителей; PG12 — детям до 12 лет вход разрешён только в сопровождении взрослых; PG15+ — запрещено лицам младше 15 лет; R18+ — запрещено лицам младше 18 лет. Перед премьерой земной экранизации «GANTZ» студия месяцами раскручивала рекламную кампанию, утверждая, что старшая сестра Ватанабэ Нана принесла огромную жертву. Кто бы не купил билет? Не только фанаты манги, но даже случайные зрители — ведь речь шла о милой девушке с грудью размера F! Мы ведь не ради груди пришли, а чтобы увидеть, какое выражение лица будет у главного героя, когда F-сестра появится голой в телепортационной камере! И вот зрители заходят в кинотеатр — и чувствуют себя обманутыми. «Старшая сестра соврала! Где твоя „жертва“? В „Ранме ½“ жертвовали больше! И это называется „GANTZ“?» Экранизацию «GANTZ» разнесли в пух и прах в японском твиттере. Однако, несмотря на критику, зрители голосовали кошельками: обе части собрали огромные кассовые сборы, и даже вторая, с её ужасной адаптацией, неделю держалась на вершине прокатного рейтинга. Видимо, именно в этом и заключается суть японских экранизаций манги: все знают, что снято плохо, все ругают, все жалуются на несоответствие оригиналу и искажение образов персонажей — но касса всё равно идёт! Возможно, именно поэтому японские экранизации манги не исчезают десятилетиями. Зато великолепный CG-фильм «GANTZ:0» еле окупил бюджет — прибыль была минимальной. Это выглядело странно: почему в Японии CG-фильмы привлекают гораздо меньше зрителей, чем «никудышные» живые экранизации? Отправив такие рекомендации, Ода Синго сильно сомневался, всерьёз ли их воспримут на студии «Токио Эйга». На Земле история с экранизацией «GANTZ» была по-настоящему комичной: реклама живого фильма крутилась почти месяц, премьера была на носу, а автор оригинала Оку Хироя вдруг спохватился: «А? Уже сняли фильм?» Он продал права более десяти лет назад и совершенно забыл об этом… Это ясно показывало: мнение автора для киностудии значило меньше, чем обтягивающий костюм героини, от которого на попе остаются волдыри. Возможно, именно в этом и кроется главный изъян японских экранизаций? Ода Синго махнул рукой и лишь слегка напомнил о себе. Даже если бы он настоял, инвесторы всё равно не стали бы его слушать. Ладно, главное — деньги получены. — Госпожа Юкино, огромное спасибо, — сказал Ода Синго, как только лицензионный платёж поступил на счёт, и тут же принялся готовить красные конверты с деньгами. Он знал, что госпожа Юкино не нуждается в деньгах, но это был знак уважения и признательности. Ведь она поддерживала его с самого начала, когда он был нищим. Если бы он отдал ей даже половину своего состояния — это было бы справедливо. Разумеется, половину можно передать и другими законными способами — и Ода Синго с радостью бы это сделал. Ведь даже в этом случае он всё равно остался бы в выигрыше. Отбросив мечты о дележе имущества, Ода Синго просто отправил госпоже Юкино дружеский сигнал. Плотная стопка наличных в красном конверте действительно поднимала настроение. — Господин Ода, вы слишком добры, — сказала госпожа Юкино и с радостью приняла подарок. Затем красные конверты получили Мицука Юко и Фудодо Каори. Хотя их суммы были скромнее, Ода Синго всё равно вручил каждому. — Господин Ода, мне неловко становится, — смущённо сказала Мицука Юко. — Я ведь почти ничего не сделала для «GANTZ». Ода Синго успокоил её: — Как же так? Ты ведь помогала с фонами и оформлением диалоговых окон! В нашем ателье все получают бонусы за общий успех, даже если работа не напрямую связана с проектом. Фудодо Каори радостно приняла конверт: — Синго такой добрый! Не зря папа спокойно отпустил меня жить сюда. С такой премией я угощу папу обедом в Нагое! — А? Так далеко ехать? — удивился Ода Синго. Фудодо Каори засмеялась: — Он всё время пишет мне и ноет. Лучше дать ему денег на путешествие — пусть отдохнёт и перестанет приставать. — А что именно он тебе ноет? — не удержался Ода Синго. Фудодо Каори не ответила прямо, лишь бросила на него обиженный взгляд и тихо бросила: — Дурак… У Оды Синго по спине пробежал холодок, и он молча поспешил отвернуться, чтобы вручить красный конверт Хатакадзэ Юдзуру: — Хатакадзэ-кун, благодарю за ваш вклад. Это небольшой знак признательности. Прошу принять. Он двумя руками протянул конверт такого же размера, как и тот, что получил госпожа Юкино. Хатакадзэ Юдзуру ослепительно улыбнулась, взяла подарок и тихо спросила: — А кому больше — мне или госпоже Юкино? — Конечно, тебе, — ответил Ода Синго, рассуждая про себя: Юдзуру ведь главный художник, а госпожа Юкино — лишь консультант и редактор, плюс немного агентских функций. Услышав, что ей досталось больше, Хатакадзэ Юдзуру радостно прищурилась и, пряча конверт, тихо добавила: — Я хорошо сохраню это для нас. «Для нас»? Ода Синго не расслышал и хотел уточнить. Но, вспомнив поведение Фудодо Каори, решил лучше не спрашивать. Раздав четыре крупных конверта, Ода Синго отправился с подарками в книжный магазин «Харута Сётэн». Хатакадзэ Юдзуру и Фудодо Каори вызвались помочь нести сумки и пошли следом. Мицука Юко сначала стеснялась, но, подумав, что это место работы её брата, и немного заинтересовавшись, всё же присоединилась. — Господин Ода! — едва они подошли к зданию «Харута Сётэн», как охранник моментально вытянулся по стойке «смирно». — О, дядя! У меня тут хорошие новости из мира манги — прошу принять, — сказал Ода Синго и вручил ему подарок. Охранник торопливо принял его двумя руками: — Ой, да вы слишком любезны! Ода Синго был опытным офисным работником и никогда не лебезил перед начальством и не грубил подчинённым, поэтому подарков он купил очень много. Три девушки сзади несли огромные пакеты — если бы не их обычная одежда, их легко можно было бы принять за рождественских эльфов. Ода Синго пришёл лично вручить благодарственные подарки, но у него были и другие цели. Он хотел добиться большего объёма публикаций в журналах «Champion» и «RED»! «Я объединю все три мира через мангу!» Нет, подавлю «три великих»!