Освоение земли: Свободный земледелец гор — Глава 261

Глава 261. Холодная зима — 2 Шаньхайгуань — Вы-таки пришли! Сторожевой Цзинь Шуянь, увидев возвращение Чжан Дуаньсина, тут же принялся жаловаться: — Все остальные отряды, что были на заданиях, уже вернулись. Воинственный Ван приказал нам отступать в уезд Течжоу. Если бы не вы, я бы давно ушёл. Чжан Дуаньсин улыбнулся: — Вот и мы вернулись. И даже людей из Сибири привели с собой. Выражение лица Цзинь Шуяня было мрачным. — Проверять никого не буду. Проходите все внутрь. Люди из центральной Сибири уже отправились обратно в Учжоу. Воинственный Ван обнаружил к югу от Наньяна, в Океании, большой остров, где можно заниматься земледелием. Уже несколько дней как он отправил туда людей, чтобы всё подготовить. Мы отступаем в Течжоу — это место больше не будем держать. Здесь и так никого не осталось. Чжан Дуаньсин тоже облегчённо вздохнул и вместе со всеми вошёл за ворота. — По дороге мы встретили беженцев из Гаоли. Они тоже пойдут с нами. Цзинь Шуянь не видел в этом проблемы. В последние годы гаолийцы постоянно приезжали сюда работать и уже говорили на местном языке. Согласно классификации людей Шаньнун, если человек говорит на одном языке и способен трудиться, он считается «своим». — Хорошо, я доложу господину. Шэнь То, стоявший позади, слушал разговор и наконец почувствовал, как тревога, сжимавшая его сердце, отпустила. К счастью, все эти годы они проявляли должное уважение к людям Шаньнун и ежегодно аккуратно платили дань Воинственному Вану — только благодаря этому у них нашлось место для укрытия. Люди провели ночь в Шаньхайгуане. Запасов продовольствия здесь было немного, но сибирские беженцы сами зарезали нескольких тощих до костей лошадей, а из колодца набрали воды и сварили похлёбку. Почти двадцать тысяч человек наконец-то получили горячую еду. Еды было мало, но даже очень жидкий суп и картофельное пюре казались настоящим подарком. Многие впервые с Нового года получили нормальную еду. За Шаньхайгуанем начинался уезд Течжоу. Его сельское хозяйство почти полностью пришло в упадок, но промышленность продолжала наращивать выпуск. Здесь имелись угольные и железные рудники, дороги были ровными, а выход к морю находился совсем рядом. Благодаря поставкам продовольствия из внутренних регионов и собственным морепродуктам производство продолжало функционировать. Заводы выпускали электронные компоненты и специальную технику с герметичными кабинами, способную работать в экстремальных условиях. Обычный трактор с добавлением металлического корпуса и стеклянной кабины превращался в грузовик. Провинция Пинъюань была разделена на четыре зоны. Север смешался с Учжоу, центр — с Тунчжоу и Цзиньчжоу, восток всегда был самодостаточным, а теперь, благодаря строительству порта Дундао, стал ещё более независимым. Юг, в свою очередь, делился на три части. Юго-запад тяготел к Лояну, поставляя уголь и производя стекло с железом. Центральный юг находился в зоне затопления и существовал сам по себе — там проживали малозаметные наследственные семьи. Юго-восток же мог сотрудничать с кем угодно: то с портом Дундао, то с Хуайси. Провинция Шаньнун, хоть и имела вытянутую форму, не имела явных различий между Девятью округами за горами и южным Цзиньчжоу — все подчинялись единому руководству. Единственное различие заключалось в том, что Циньский регион был беднее, а Цзиньчжоу в целом богаче. Северный Цзиньчжоу считался родиной людей Шаньнун, а Гуаньчжунская равнина на юге активно развивалась Воинственным Ваном как сельскохозяйственная зона. Во дворце Шэньу Бэйцзи У, проанализировав данные о толщине вулканического пепла по всей стране, решал, куда направить усилия в следующем году. — Регионы Чуаньшу и Гуаньчжун пострадали относительно меньше. Провинция Пинъюань сильно пострадала от пепла с Чанбайшаня и Фусана, а также от выбросов вулканов Западной Азии. — Сейчас вулканы, наконец, должны немного успокоиться, но пеплу в воздухе ещё долго не осесть. — Гималаи и западное нагорье задержали большую часть пыли. Если рассчитывать период восстановления, то первыми оправятся именно наши земли. — А среди них быстрее всех восстановится юг. Бэйцзи У размышлял, на чём сосредоточиться дальше: полностью переселять людей в Австралию для освоения новых земель или использовать ограниченные запасы семян в Чуаньшу, где относительная изоляция позволит вырастить урожай для экстренных нужд. Теоретически, переезд в Австралию был надёжнее — ведь это южное полушарие, где последствия катастрофы оказались слабее. Однако там нужно заново строить ирригационные системы, да и транспортировка продовольствия будет сложной. Население превысило миллиард, а запасов еды хватит максимум на два–три года. Возможно, дефицит начнётся уже через год. Бэйцзи У нахмурился: — Сколько же у народа на самом деле еды… Если раньше не думали запасаться, я не смогу прокормить всех. Сто миллионов человек — и то легко продержались бы десять лет. В Лояне каждый день приходилось забивать скот, которому нечем кормиться. Бэйцзи У ел говядину и быстро составил план переселения. Сначала нужно перевезти часть скота — в Лояне его уже не прокормить. В условиях глобального вымирания видов судьба австралийской фауны уже не имела значения. Вероятно, впереди несколько лет «тёмного времени», и вопрос пропитания становился критическим. — Экосистема океана рухнет в течение десяти лет. Фитопланктон не сможет фотосинтезировать, и рыба массово вымрет. — На суше люди и животные тоже переживут коллапс. — Семена культурных растений с каждым использованием становятся всё ценнее. Нужно как можно скорее освоить технологию теплиц. — Часть скота обязательно надо переправить в Австралию — сохранить «огонь жизни». — Если в Чуаньшу удастся выращивать урожай, пусть даже частично, тогда северу не придётся массово переселяться. — На Лёссовом плато можно копать пещеры для внутреннего животноводства и земледелия — это гораздо быстрее, чем строить дома. — В эпоху холода добыча угля станет проще, а промышленно развитый север нельзя терять без крайней необходимости. — Единственная проблема — еда. Бэйцзи У пока не мог принять окончательного решения. Ему нужно было ещё месяц ежедневно анализировать данные о накоплении пепла по регионам. Измерить интенсивность освещения напрямую было невозможно — подходящих приборов не существовало. Каждый день запасы продовольствия таяли. Бэйцзи У лишь молил, чтобы всё закончилось скорее. Если тьма продлится десятилетиями, человечество сократится до нескольких тысяч. Каждое его решение влияло на судьбу миллиардов, но он чувствовал не столько давление, сколько растерянность. В итоге он всё же отправил часть людей в Австралию. Даже если экспедиция провалится, это всё равно сэкономит продовольствие. В условиях тотального голода коллективизм ускорял гибель — лучше было выживать в одиночку. Бэйцзи У решил: если через пять–шесть лет тьма не рассеется, ему не останется ничего другого, кроме как повести небольшую группу избранных в Австралию. В критический момент он готов был пожертвовать большинством ради сохранения будущего человечества. К счастью, его подчинённые оказались на высоте. И новые иммигранты, и беженцы со всех сторон — с севера, юга, востока и запада — усердно трудились. Северяне работали сверхурочно без оплаты, беспрекословно выполняя распределение труда ради семьи. Восточных беженцев отправили на рыбалку. Они безропотно рисковали жизнью, выходя в мрачные штормы, лишь бы вернуться домой живыми, заслужить признание людей Шаньнун и дать жене с детьми возможность работать на их землях. Южные торговцы бороздили моря, исследуя острова и собирая продовольствие у местных жителей для отправки на материк. Воины обеспечивали безопасность морских перевозок. Западные рабочие строили дороги и мосты, доставляя нефть — самый необходимый ресурс. Люди повсюду пытались спастись сами, но во многих местах уже начались голодные смерти. *** Жители столицы тоже усердно трудились. В газетах постоянно появлялись сообщения о бедствиях за пределами города — иногда даже в соседних районах провинции Хуанхуай. В одном городке Цзяннани столяр повесился со всей семьёй, а в кастрюле ещё кипел «бульон» из неизвестного мяса. В Юго-Западном регионе голодные беженцы умирали от болей в животе — их желудки были набиты древесными опилками. Всё село рабочих на Востоке Европы добровольно отравилось, лишь бы не прибегать к каннибализму. Женщина в Южной Азии покормила ребёнка последним молоком и умерла от голода в постели. …… Всего за год в наследственных владениях стали обычным явлением подобные ужасы. Сначала люди возмущались и хотели восстановить справедливость, но вскоре поняли, что таких случаев слишком много. А главное — в их собственных мисках еды становилось всё меньше. «Осенние записи урожая» в этом году так и не вышли — впервые за долгое время издание приостановили. Отчаяние, беспомощность, апатия. Жизнь человека стала ничтожной. Люди словно вернулись в самые мрачные времена: начались тайные продажи детей — лишь бы кто-то кормил. Всё больше семей не могли прокормить всех своих детей. У каждого пропала надежда, и будущее перестало казаться светлым. За две недели до Нового года в «Шаньнунских новостях» наконец появилась хорошая весть. Сыцзюба, которая целый год не повышала голоса, прыгала и крутилась по дороге домой: — «Шаньнунские новости»! «Шаньнунские новости»! На Новый год раздают мясо! Мясо! Кенгурятину из Океании и замороженную говядину из провинции Дамин! — Общинным семьям — по пятьдесят цзиней на дом! — Выдача начинается завтра! Получайте на железнодорожной станции! — Сначала раздают в городе, начиная с южного отряда! Получайте по номерам! Окна на улицах распахнулись, будто их сорвало ветром, и в каждом показались радостные лица. — Правда? — Правда! — кричала Сыцзюба. — Воинственный Ван послал людей за море за едой! Как только наступила зима, сразу зарезали и привезли! На следующий день, когда первые отряды принесли домой мясо, остальные тоже успокоились. Паровые корабли из Америки и Австралии привезли сотни судов замороженного мяса и немного мелкого картофеля. Благодаря этому жители Лояна впервые за долгое время отметили Новый год по-настоящему. Америка уже вступила в эпоху апокалипсиса, но Южная Америка, находясь в южном полушарии, сохранила часть животных и рыбных хозяйств. После запуска серийного производства пароходов рейс туда и обратно занимал всего три–четыре месяца, что частично решило проблему с продовольствием. Тринадцать лет тьмы минули. Четырнадцатый год настал — и он оставался таким же мрачным, но хотя бы уже не безнадёжным. Хотя многие на севере и юге так и не получили мяса, сам факт, что люди Шаньнун едят мясо, внушал уверенность: рано или поздно очередь дойдёт и до всех остальных. Флора и фауна исчезали, небо было тёмным, земля — ледяной. В такие времена оставалась лишь одна надежда — на людей Шаньнун и на Воинственного Вана.