Викинги: Повелители Ледяного моря — Глава 384

Глава 384. Свобода После битвы у Ниццы Восточная Римская империя объявила о своей победе, заявив, что потопила пятьдесят викингских военных кораблей. Однако итальянцы не успели даже начать праздновать, как пришла новая дурная весть: Большие партии зерна из Тулузы, Бургундии и Прованса направлялись в Марсель. Ходили слухи, что десять тысяч воинов Змея Севера вот-вот подойдут к городу. Он намеревался последовать примеру Ганнибала Барки и развязать в Италии череду кровавых и жестоких войн. Это известие достигло роскошной виллы в Равенне. Хозяйка дома не только не испугалась — она обрадовалась. Прервав светскую беседу с другими дамами, она поспешила в сад и, впервые за долгое время, одарила мужа тёплой улыбкой. — Викинги движутся по долине Роны. Ожидается, что они начнут наступление в течение двух недель. У тебя появился шанс. На этот раз ты обязан проявить себя и смыть позор, который лежит на тебе. Позор? Гуннар отложил резец и деревянную фигурку, поднял глаза на жену, с которой прожил двадцать лет, и сдержал множество слов, которые рвались наружу. Вместо этого он спокойно ответил: — Понял. Последние два года он находился под домашним арестом, но жена и сын с невесткой свободно передвигались по городу, наслаждаясь жизнью в бывшей столице Римской империи: ходили на балы, ужины и светские рауты. Иногда Гуннар слышал от них новости из внешнего мира. Например, в Иберии незаконнорождённый Генрих женился на дальней родственнице короля Альфонсо, укрепив тем самым своё положение в Сарагосе. Чаще же всего Гуннар оставался один в саду, коротая время резьбой по дереву. Большинство его фигурок изображали викингов-разбойников в германских шлемах и с густыми бородами. Каждая из них соответствовала кому-то из его знакомых: Рагнару, Ивару, Бьёрну… После ухода Вивиан Гуннар снова взялся за резец. Его руки сами начали вырезать, и лишь очнувшись, он понял, что в ладони сжимает фигурку самого себя! — В конечном счёте, я так и остался викингским варваром. Гуннар вернулся в спальню на втором этаже. Комната была в беспорядке; в углу громоздились пустые бутылки. На широком дубовом столе стояли более двухсот деревянных фигурок, выстроенных в стройный ряд, будто викингский отряд, готовый выступить в поход. Он некоторое время наблюдал за ними, затем поместил свою фигурку в строй — прямо позади и чуть в стороне от Рагнара. В этот момент из окна донёсся смех и разговоры Роберта с друзьями. Гуннар подошёл к окну и выглянул наружу. Во дворе цветной мрамор был выложен в сложные и изысканные геометрические узоры. Роберт и его товарищи расслабленно сидели в креслах, а пятеро слуг обмахивали их опахалами. Ещё один слуга черпал воду из прямоугольного бассейна медным кувшином, чтобы поливать цветы. Дно бассейна было выложено синей глазурованной плиткой; прозрачная колодезная вода едва заметно колыхалась, отражая безоблачное небо и окружающую её коринфскую колоннаду. Сквозь светлое оконное стекло Гуннар смотрел на Роберта. Его взгляд был полон противоречивых чувств. Наконец, глубоко вздохнув, он подошёл к углу комнаты, достал свёрток и повесил его себе за спину. Затем Гуннар внимательно осмотрел ближайших стражников, дождался подходящего момента и осторожно перелез через подоконник. Вскарабкавшись на крышу особняка, он бесшумно двинулся к её краю. Внизу двое охранников вполголоса перебрасывались фразами, явно недовольные повышением цен в местной таверне. Момент был слишком драгоценным, чтобы упускать его. Гуннар разбежался по скату крыши и прыгнул на плоскую кровлю двухэтажного флигеля, где жили слуги. Пройдя по раскалённой на солнце черепице около тридцати метров, он спрыгнул в клумбу. Проползя немного среди цветов, он с удивлением обнаружил, что часовой неподалёку уснул. Гуннар тут же изменил маршрут, вытащил из кармана спящего ключ и, дрожащими от волнения руками, открыл им калитку перед собой. За воротами простиралась широкая площадка: слева — склад, справа — конюшня. Гуннар несколько минут наблюдал и заметил, что одна из повозок вот-вот отправится в путь. Не раздумывая, он юркнул под телегу и крепко ухватился за её днище, пока та не выехала за ворота. Проезжая оживлённый рынок, повозка то и дело останавливалась. Гуннар воспользовался одной из таких пауз, выкатился из-под неё и затерялся в густой, шумной толпе. Солнце палило нещадно; влажная духота окутала Равенну. Пот пропитал грубую льняную рубаху Гуннара. Побродив по пристани около десяти минут, он нашёл торговое судно, готовившееся к отплытию, и за пять серебряных монет занял место в трюме. Теперь Гуннару осточертели чужие войны — будь то Карл Лысый, Альфонсо, Базиль или Вигг. Его больше не волновало, кто победит, а кто проиграет. Он хотел лишь одного — уйти в горы и жить в тишине. Его война закончилась. В тот же день во второй половине дня ко дворцу, где Гуннар долгое время находился под арестом, прибыл придворный слуга. Он объявил от имени короля о помиловании Гуннара и одновременно призвал его стать главнокомандующим франкской армией и немедленно следовать в Геную для получения дальнейших приказов. Вивиан угадала правильно. Обрадованная, она поспешила в сад и громко позвала Гуннара по имени. Опьянел? Герцогиня поднялась в спальню на втором этаже флигеля и открыла дверь. От запаха прокисшего вина её передёрнуло. В комнате никого не было. Золотистые лучи заката проникали внутрь, лёгкие занавески колыхались на ветру. На столе аккуратно выстроились деревянные фигурки, на стене висел богато украшенный меч герцога, постель была взъерошена, а на подушке лежал серебряный крестик. Где же этот пьяница? Вивиан предположила, что Гуннар уснул где-то среди цветов, и велела слугам обыскать сад. Однако вскоре выяснилось, что он сбежал. Новость быстро распространилась. Ворота Равенны немедленно закрыли, сотни солдат прочёсывали дом за домом, но так и не нашли этого норманнского аристократа. «6 июня 872 года, накануне начала Итальянской войны, Гуннар, герцог Нормандии и герцог Сарагосы, назначенный главнокомандующий объединёнными силами, исчез в Равенне и с тех пор о нём ничего не было слышно». Это и стало последним следом Гуннара в истории. Через два дня викингская армия достигла северных окраин Марселя. Основные полевые силы насчитывали пятьдесят две тысячи человек и делились на Отдельную дивизию, Первую, Вторую и Третью полевые дивизии, кавалерийскую дивизию и артиллерийский полк (восемьдесят медных пушек). Дополнительно были собраны двадцать восемь тысяч человек из местных ополчений, сформированных знатными семьями. Эти войска составили двадцать восемь гарнизонных полков и выполняли вспомогательные задачи: обеспечение тыла, транспортировку припасов, охрану укреплённых пунктов. Утром герцог Прованса вместе с семьёй и горожанами вышел встречать армию. После более чем двухчасового ожидания на горизонте появились отдельные группы разведчиков, а вслед за ними — бесконечная колонна войск, протянувшаяся на несколько километров. Поднятая марширующими ногами пыль окутывала ряды, а лес копий и ратных древков сверкал холодным металлическим блеском. Вскоре к ним подскакал сам император в сопровождении свиты. Его первые слова были: — Сколько припасов накоплено в городе? Сорокопут ответил: — По приказу всё зерно из южной Франкии стягивается в Марсель. Накопленных запасов хватит на двадцать месяцев, и ещё часть находится в пути. Земли Западной Франкии были плодородны и благоприятны для сельского хозяйства. Помимо продовольствия, они обеспечивали достаточное количество отличных боевых коней. В этот раз число тяжёлых кавалеристов превысило пять тысяч — последний недостающий элемент в армии Вигга был наконец найден.