Викинги: Повелители Ледяного моря — Глава 387

Глава 387. Милан После захвата переправы викинги стали использовать лодки для небольших перевозок войск, одновременно собирая суда выше и ниже по течению и строя понтонный мост. Тринадцатого июля к ним присоединились ещё две армии, и численность войск Вигга снова достигла семидесяти тысяч. Пятнадцатого июля понтонный мост был готов, и основные силы викингов начали переправу через реку. Следующей целью стал Милан — важнейшее поселение в северной Италии с населением около двадцати тысяч человек. С тех пор как викинги двинулись на север, франкские солдаты из Альп и равнины По постепенно стекались в Милан. Всего их собралось десять тысяч, а местные власти дополнительно мобилизовали ещё пять тысяч ополченцев. В эпоху холодного оружия пятнадцать тысяч солдат вполне могли удерживать римские стены до тех пор, пока не закончатся запасы продовольствия. Однако у викингов были пушки, и преимущество франков в обороне полностью исчезло. Высшее командование французской армии долго совещалось и пришло к выводу: необходимо отступать на восток. — Отступать сейчас? — возразил Карл Лысый. — А что делать с войсками, оставшимися в Турине и Альпах? Он подсчитал, что на западе всё ещё находится около трёх тысяч солдат и огромное количество обозов, которые невозможно быстро эвакуировать. Турин был ключевой базой снабжения Альпийского оборонительного района. В его складах хранилась большая часть добычи, награбленной в прошлом году на Корсике и Сардинии: зерно, достаточное для пропитания пятидесяти тысяч солдат на целый год, а также множество доспехов, оружия, стрел и тканей. Альфред возразил: — Зерно, доспехи, оружие — всё это неважно. Как только мы доберёмся до восточного побережья, Восточная Римская империя непременно доставит нам всё необходимое. Главное — сохранить армию. Пока она жива, есть надежда! — Верно! — громко поддержали его граф Орлеанский и другие знать. Карл Лысый не выдержал духоты в помещении и вышел к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Спустя долгое молчание он согласился отступать на следующее утро. — Уже слишком поздно, Ваше Величество, — сказал Альфред. — Нужно уходить прямо сейчас. Возможно, конница викингов уже в пути. Если будем медлить, не сможем уйти. В час дня солдаты в растерянности покинули казармы. Офицеры приказали им собрать личные вещи и перебазироваться на восточное побережье. Большинство солдат, не обременённых семьями, с готовностью выполнили приказ — никто не хотел остаться и сражаться с викингами. Однако женатые воины и местное ополчение отказались покидать город и настоятельно просили остаться. — Как хотите. Я никого не принуждаю, — ответил командир. Он отправил нежелающих отступать на западную сторону площади, а остальные солдаты построились в четыре колонны и быстро покинули город. На следующий день в полдень небольшой отряд разведчиков появился на окраине Милана. Они объехали город по кругу, внимательно изучая укрепления. Часть гарнизона вышла за стены и прогнала разведчиков, вызвав восторженные крики горожан. Через некоторое время разведчики вернулись вновь, продолжая наблюдать за городом, словно назойливые мухи, которых невозможно прогнать. Вскоре они получили информацию от жителей окрестных деревень: десять тысяч солдат покинули город накануне, и среди них было более двадцати знамён знати — скорее всего, это и была основная армия франков. В три часа дня Вигг получил донесение и приказал Торгье возглавить всю тяжёлую и лёгкую конницу, а также четыре тысячи конной пехоты для преследования главных сил французской армии. Даже если французы бросят обозы и будут двигаться налегке, путь от Милана до восточного побережья займёт у них от семи до десяти дней. Торгья был абсолютно уверен, что догонит их. Шестнадцатого июля кавалерийские части начали погоню по древнеримской дороге к востоку от Милана. Целый день они упорно преследовали противника и к вечеру настигли несколько отставших франков. — Где Карл Лысый? Перед грозным видом викингов пленники немедленно ответили: — Прямо впереди по дороге! Услышав это, Торгья, несмотря на усталость, продолжил преследование. Но к восемнадцатому июля передовые части так и не обнаружили основных сил франков. — Что за чертовщина? Он начал подозревать, что его обманули, и приказал прочесать окрестности большим отрядом. Наконец один жадный пастух сообщил переводчику викингов: — Франки не пошли по большой дороге, а ушли в северные Альпы. Наверняка бегут по горным тропам. Господин, я готов быть вашим проводником… но за дополнительную плату. Торгья усомнился в предложении пастуха. Вдруг этот старик — шпион, который специально заведёт их в узкое ущелье, где со всех склонов их встретят стрелки франков и превратят в ежей? К тому же кавалерия плохо приспособлена к бою в горах. Даже если пастух не лжёт, вступать в горы всё равно рискованно. В этот момент один из советников неожиданно предложил альтернативу: совершить стремительный рейд по равнине По и перехватить французскую армию у выхода из Альп. Торгья принял этот план. Почти десять тысяч всадников величественно двинулись по древнеримской дороге, бесцеремонно рассекая просторы равнины По. Однако вскоре возникла новая проблема — продовольствие. Местные жители, испуганные слухами о приближении викингов, забрали всё зерно и имущество и укрылись в лесах и укреплённых городах. В деревнях вдоль главной дороги почти ничего нельзя было найти. При таком положении дел запасов на вьючных лошадях хватит лишь на два дня! Продовольствие в походе всегда в приоритете. Торгья отправил всех разведчиков расширить радиус поиска до двадцати миль. Темп марша резко снизился. В итоге Торгья окончательно потерял веру в успех погони. Он послал гонца к императору с подробным докладом о ситуации и просил указаний по дальнейшим действиям. Тем временем, в северных Альпах… Альфред с трудом карабкался по горной тропе, опираясь на костыль. Король и другие дворяне продвигались так же медленно — их коней пришлось бросить ещё в первый день подъёма в горы. Иногда в ущельях раздавался пронзительный крик, быстро затихающий в безмолвии. Солдаты шли мимо, словно привыкнув к подобному. Ночью франки ютились в расщелинах скал или на подветренных склонах. У них не было палаток и горячей еды — только чёрный хлеб, твёрдый как камень, и немного сыра. На рассвете глубокое синее небо постепенно светлело, превращаясь в серо-голубое. Внезапно золотистые лучи утренней зари прорвали облака и осветили всё вокруг: заснеженные вершины вдалеке, чуть ниже — низкие мхи, а ещё ниже — обширные заросли тёмно-зелёной пихты. Альфред некоторое время смотрел на это зрелище, выдохнул белое облачко пара, быстро доел кусочек чёрного хлеба и двинулся дальше вслед за колонной. К тридцатому июля французская армия потеряла треть личного состава. Оставшиеся солдаты с пустыми глазами, в лохмотьях, безмолвно шли за теми, кто был впереди, словно стадо горных козлов в миграции. Они экономили даже на словах — говорить было не на что. Альфред потерял доспехи и меч, осталась лишь дубовая трость. Его ноги будто налились свинцом, но остановиться он не мог. Иногда, когда ветер завывал в ущельях, он машинально поднимал голову. Перед ним по-прежнему простирались бесконечные горные хребты.