Викинги: Повелители Ледяного моря — Глава 403

Глава 403. План наследника престола Спустя неделю корпус «Красного Сокола» мягко покачивался на лёгких волнах, направляясь к северо-восточному порту Пуэрто-Рико. Несмотря на зиму, климат здесь оставался жарким. Грузчики на причале носили льняные рубашки и подворачивали штанины длинных брюк, суетливо перетаскивая грузы. Как только судно пришвартовалось, капитан Энрике и его старпом поспешили на мол. За ними двое матросов несли деревянный ящик, привлекая любопытные взгляды прохожих, и направились к резиденции губернатора. Проходя мимо маленького прилавка, Энрике бросил продавцу два серебряных пенса и купил четыре кружки слабого пива и большую тарелку жареной рыбы. — Что у вас в ящике? — с любопытством спросил торговец. — Гуано, отличное удобрение, — ответил капитан и открыл ящик, демонстрируя бледно-жёлтые камни. Вокруг тут же собралась толпа: викинги, франки, лангобарды и местные аборигены Пуэрто-Рико. Быстро перекусив, капитан покинул причал, миновал низкие городские стены и поднялся к каменной крепости на холме. У входа дремали четверо стражников. — Я капитан корабля «Красный Сокол»! Нашёл остров, богатый гуано! Его возгласы и крики матросов донеслись до особняка. Барон Лейк даже не успел доесть обед и выбежал к воротам: — Вы проверили? — Да. Очищенная селитра горит. Лейк глубоко вздохнул — тревога, накопившаяся за полгода, наконец рассеялась. Ещё осенью он получил слухи из Лондиниума: кабинет министров рассматривал возможность сменить его на посту губернатора и назначить офицера Королевского флота из Старого Света. Теперь, если находка подтвердится, ему достанется часть заслуг. Даже если в процессе передачи власти вскроются какие-то недочёты, наказание будет мягким. Вскоре барон Лейк собрал судью Пуэрто-Рико, ревизора и шамана храма для осмотра драгоценных образцов. Убедившись, что из них действительно можно извлечь селитру, руководство отправило второе двухмачтовое судно по координатам, указанным Энрике, чтобы провести разведку на месте. Если всё окажется правдой, награды получат все. Губернатор тепло пригласил Энрике в столовую: — Поздравляю, капитан Энрике! Скоро мне придётся называть вас сэром Энрике. Есть ли у вас предпочтения насчёт будущего владения? На Новом Свете земли было в избытке, и размеры поместий здесь значительно превосходили европейские. Например, владения самого барона Лейка занимали западную половину Пуэрто-Рико — около 4500 квадратных километров, что превышало площадь некоторых графств Старого Света. — Э-э… пока не решил, — ответил Энрике. Речь шла о земле, которую предстояло передавать по наследству, поэтому торопиться не стоило. В последующие две недели он бездельничал, изучая карты и материалы по Карибскому морю, исключая из рассмотрения владения двадцати дворян и выбирая среди множества свободных островов. — Хм… Если меня возведут в рыцари, выберу один из этих вариантов. А если в бароны… Пока он скучал в ожидании, второе судно вернулось с ещё большим количеством гуано, окончательно подтвердив сообщение Энрике. В январе 875 года «Красный Сокол» отправился обратно в Старый Свет. В трюмах лежали тростниковый сахар, табак, какао, гуано и совместное письмо губернатора с другими чиновниками. Через неделю парусник приблизился к берегам Северной Америки, пройдя мимо Багамских островов. По воспоминаниям Энрике, пейзаж здесь превосходил всё, что он видел в Карибском море. Море переливалось цветом сапфира. В мелководных местах вода становилась прозрачной бирюзово-голубой, открывая взгляду обширные коралловые рифы, среди которых резвились яркие рыбьи стайки. У берегов тянулись бесконечные белоснежные пляжи, за которыми начинались густые заросли кокосовых пальм, нежно покачивающихся на тёплом морском бризе. Иногда с них падали спелые орехи. Энрике внезапно ощутил странное чувство — он нашёл то самое место, которое хотел бы получить в качестве поместья. «Красный Сокол» продолжил путь вдоль восточного побережья Северной Америки. Здесь располагались более двадцати портов, принадлежащих баронам и рыцарям, которые экспортировали меха, табак и пшеницу. За последние два года табак стремительно набирал популярность в Старом Свете и приносил высокую прибыль. Однако он быстро истощал почву — участок можно было использовать лишь два года. Исчерпав плодородие, лорды просто сеяли на полях клевер, превращая их в пастбища для скота, а затем отправляли сосланных вырубать леса и расчищать новые табачные плантации. Земля на Новом Свете почти ничего не стоила. Даже самый низший рыцарь мог владеть участком в 200–300 квадратных километров. Для них выгоднее было грубо вырубать леса, чем заниматься тонкой агротехникой. Отслужив положенный срок, сосланные получали участок в несколько десятков акров и начинали новую жизнь крестьян. Или же присоединялись к охотничьим отрядам, рискуя столкнуться с аборигенами ради добычи мехов. В начале февраля «Красный Сокол» достиг Бостона, где планировал отдохнуть две недели перед возвращением домой по тёплому течению Северной Атлантики. За годы развития Бостон вырос до двух тысяч горожан, а вокруг него возникло двенадцать деревень — общее население превысило пять тысяч человек. Главной причиной стал талантливый шаман храма, который убедил множество аборигенов присягнуть империи. К сожалению, за свои успехи его перевели в центральный аппарат, а преемник оказался посредственностью и не смог повторить достижений предшественника. После швартовки Энрике направился к резиденции лорда, но у входа в храм заметил молодого человека, обращавшегося к толпе. Речь, казалось, шла о Бьёрне. Вскоре Энрике узнал потрясающую новость: Бьёрн мёртв! Подхваченный любопытством, он отдал два серебряных пенса и выведал подробности. Бьёрн погиб не в бою, а во время охоты. После его смерти дети начали делить наследство, и младший сын с завещанием бежал в Бостон, намереваясь отплыть в Лондиниум. Неужели такова судьба легендарного мореплавателя? Энрике, испытывая смешанные чувства, решил помочь юноше. Март 875 года. Императорский дворец. Услышав новости о Бьёрне, Вигг долго молчал, затем попросил юношу показать завещание. Пергамент содержал простую волю: у Бьёрна было много детей, и он разделил Квебек, Гренландию и Исландию между тремя любимыми сыновьями, а акции Компании по торговле мехами — между всеми жёнами и детьми. За последние два года рыночная стоимость компании стабильно держалась на уровне сорока тысяч фунтов — немалое состояние, неудивительно, что они поссорились. — Кому достался его клинок из дамасской стали «Яростная волна»? — спросил Вигг. — Он считал меня лучшим из сыновей и завещал мне Квебек вместе с мечом, — ответил юноша. — Но братья оспаривают моё право на наследство, ссылаясь на моё гренландское происхождение. Вигг задумался и сказал: — Я прикажу Королевскому флоту сопроводить вас в Квебек. Если расследование подтвердит ваши слова, имущество будет разделено согласно воле Бьёрна. Если же завещание окажется недействительным, раздел произойдёт по викингским обычаям. После ухода юноши Вигг погрузился в воспоминания. Его размышления прервал слуга, принёсший доклад из Королевских арсеналов. Он допил горячий какао с сахаром, немного успокоился и начал читать: «Арсеналы обработали гуано с „Красного Сокола“. Полученная селитра отличается высокой чистотой и значительно превосходит по качеству ту, что добывается из стен в наших владениях. Рекомендуем министерству по делам заморских территорий начать масштабную добычу». — Если сейчас отправить людей, то массовая добыча начнётся лишь в следующем году. В этом году уже не успеть. С февраля этого года десятки тысяч кочевников хлынули в Карпатскую котловину. Сначала они нападали на местные деревни или на Сербию и Хорватию на юге. Кабинет министров не придал этому значения — никто не ожидал, что они осмелятся атаковать имперские земли! Хотя император и правительство не стремились к войне, враг сам вызвал на бой. Пришлось отвечать ударом, чтобы удержать в страхе силы Иберийского полуострова, Апеннин и Восточной Европы. После обеда Вигг принял Энрике в главном зале: — Какое владение вы желаете получить? Энрике указал на крошечную точку на краю карты Карибского моря: — Вот это место. Я объездил почти весь регион, но лучше не встречал. — Нассау? По описанию капитана в воображении Вигга возник образ острова. — У вас хороший вкус. Отличный выбор. Он быстро возвёл Энрике в рыцари и пожаловал ему остров площадью двести квадратных километров. Затем, окружённый свитой, отправился на совет. Собрание началось, но вскоре все заметили лёгкий кашель императора. Тогда наследник престола выступил с предложением: — Отец, позвольте мне возглавить поход. Это мой долг — ради вас и ради Грейка. Наследник в роли полководца? Министры переглянулись. Большинство выглядело обеспокоенным. Император всегда лично командовал в крупных сражениях — он был символом армии. Солдаты привыкли к его присутствию, и смена командования неизбежно подорвёт боевой дух. Однако премьер-министр думал иначе: императору перевалило за пятьдесят, и годы войны подорвали его здоровье. Отправлять его в поход в таком состоянии было бы слишком рискованно! Он прочистил горло и первым заявил: — Я поддерживаю предложение Его Высочества. Сначала Вигг действительно собирался идти сам, но потом подумал: империя рано или поздно обретёт нового правителя. Лучше дать наследнику шанс проявить себя в бою — это станет последним испытанием для будущего императора. Он спокойно посмотрел на Фрода. — Противник — кочевники. Я выделю вам как можно больше разведчиков, около 2500. Если их окажется мало, набирайте прямо в Восточной Европе. Старайтесь. За два дня подготовьте план операции и представьте его на заседании кабинета. Помните: после двух крупных войн у нас не хватает людей. Избегайте конфликтов с балканскими государствами. Даже победив их, мы не сможем удержать эти земли. После заседания Фрод покинул дворец и направился в дом своего двоюродного брата Лейва. В 856 году Лейв участвовал во Второй викингско-западно-франкской войне в качестве телохранителя, а затем служил в армии, накопив богатый боевой опыт. Фрод считал его идеальным кандидатом на пост начальника штаба. В кабинете Лейв налил родственнику ром из тростника: — Я постоянно в походах, дети без присмотра, учёба хромает. И вот снова война — ни минуты покоя. Он пробежал глазами документы, принесённые Фродом: — Как собираешься воевать? Фрод изложил свой план: — Весной и летом кочевые племена остаются на одном месте 15–30 дней, пока скот не объест всю траву, а затем отправляются в длительный переход. Стада овец должны питаться в пути, да и обозы переполнены стариками, женщинами, детьми, а также повозками. Поэтому их скорость невелика — 10–15 километров в день. Я опирался на курс Армейской школы: пехота будет использовать повозки как укрытие и сражаться с лёгкой конницей на открытых степях. Если конница уклонится от боя, мы будем преследовать их обозы, проходя по 30 километров в день, чтобы не дать кочевникам передохнуть. В это время полевые части будут преследовать врага, а гарнизоны и рабочие отряды из пленных — строить укрепления позади. Каждые 30 километров — новая крепость. Так мы сузим пространство для манёвра и заставим их дать генеральное сражение. Лейв разделял мнение кузена. Он взял бумагу и набросал схему полкового обоза, отметив расположение артиллерии по краям. — Прошлым летом арсеналы разработали новую лёгкую пушку. Она уступает в дальности и мощности, зато весит меньше и отлично подходит для полевых условий. Стреляет трёхфунтовыми ядрами на 500 метров. Такие орудия стоит передавать пехотным полкам. В сочетании с большим числом арбалетчиков и лучников они легко отразят атаку конницы, даже многократно превосходящей в численности. Ещё одно. В военных записках дяди упоминается война Ханьской империи с хунну. Когда ханьские войска выходили за Великую стену, хунну отступали, отравляя источники трупами скота. Нам следует увеличить долю повозок с водой и нанять больше конницы для поиска крупных и чистых рек. Разведка сообщала, что основу переселенцев составляют мадьяры; печенеги и хазары в этом движении не участвуют. Лейв предложил вербовать наёмников из других кочевых народов. Раз уж у империи нет недостатка в деньгах, почему бы не использовать одних кочевников против других? Это выгодная сделка. Они обсуждали план до глубокой ночи и подготовили черновик операции. Учитывая нехватку людских ресурсов в Британии, Фрод планировал задействовать всего тридцать тысяч солдат: два полевых пехотных корпуса, 2500 разведчиков и десять гарнизонных полков. Кроме того, он намеревался призвать восемь тысяч пленных для строительства укреплений и нанять не менее трёх тысяч степных наёмников для разведки. Экспедиционный корпус должен был выступить в апреле, отплыть к устью Эльбы, а затем на речных судах подняться вверх по течению в Богемию. 15 марта наследник представил план на заседании кабинета министров. Возражений не последовало. На следующий день империя официально перешла на военное положение. Когда стало известно, что цель похода — кочевые племена, народ встретил новость с оптимизмом и начал скупать военные облигации, надеясь заработать на предстоящей кампании. Через три недели войска были собраны и начали посадку на корабли в порту Лондиниума. Четырнадцатилетний Грейк, формально король Паннонии, ещё не окончил Армейскую школу и потому не имел права участвовать в походе. Он стоял рядом с родителями и смотрел, как паруса исчезают вдали на горизонте. (Глава окончена)