Путь Ковки Судьбы — Глава 292

Глава 287. Девушка, мягкая как бархат (3) На следующий вечер небо затянуло тучами — вскоре снова пойдёт дождь. Чу Хэнкун швырнул пиджак на кровать и вспомнил того русского, с которым старик устроил поединок на выживание: — Я же говорил: у русских в голове всё не так, как у нормальных людей. — Согласна, — устало сказала Вельвет. Русские из семьи Иваненко придерживались принципов крайней секретности и даже в XXI веке продолжали водить гостей с завязанными глазами. Глава клана был высокомерным, грубым и неуравновешенным человеком, совершенно не соответствующим своему одеянию православного священника. На переговорах он кричал, как сумасшедший, и лысина его блестела от возбуждения. Чу Хэнкун не раз бросал на него взгляд, полный желания засунуть ему пистолет в рот. Чтобы сохранить хотя бы видимость порядка за столом переговоров, Вельвет постоянно давила ему ногой под столом, напоминая держать себя в руках. Но даже у такой терпеливой Вельвет к концу переговоров лопнуло терпение: Иваненко вкатил раскалённый медный столб и потребовал, чтобы обе стороны «запечатали огненную дружбу», выжигая друг другу знаки на теле. Чу Хэнкун при всех разнёс эту многотонную груду металла в щебёнку и принялся хлестать русских самыми крупными обломками. Вельвет запрыгнула на стол и заявила: — Пусть будет так. Дружба — это доказательство силы. Велюс здесь. Кто осмелится выжечь знак — пусть подходит. Только тогда русские наконец испугались. Вельвет воспользовалась моментом и жёстко сбила цену. По окончании переговоров она торжественно провозгласила, что дружба их домов будет вечной. Эта фарс занял у них почти весь день, и в Питтсбург они вернулись глубокой ночью. — Настоящие подонки, — холодно усмехнулся Чу Хэнкун. — Увидели девочку и сразу решили её ободрать. Совесть у них пропала. А если бы вместо тебя пришёл твой отец? Осмелились бы они предъявлять такие требования твоему отцу? Конечно, нет. Змея отца уже давно свернула бы им шеи. — Они не сделали ничего плохого, — сказала Вельвет. — Просто действовали в интересах своей семьи. Мир всегда был местом, где сильный пожирает слабого. Если бы не ты, у меня даже шанса сесть за стол переговоров не было бы. Я давно бы погибла от пули Лукаса. Чу Хэнкун листал меню отеля и, услышав это, рассмеялся: — Босс, так неинтересно. По такой логике можно ещё сказать: а если бы твой отец не умер? А если бы твой дядя оказался хорошим человеком? Зачем всё время говорить «если»? Живи настоящим — и всё будет в порядке. Он снова назвал её «боссом». Ему, видимо, нравилось подобное лестью окрашенное обращение. Вельвет не возражала против его тона. Он думал, будто просто развлекает ребёнка, и не замечал, что тем самым ставит себя ниже. Благодаря этому она могла легче влиять на его мысли и чуть-чуть направлять его действия… Эти мысли, возникавшие сами собой, вызывали у Вельвет отвращение и глубокое чувство вины. — Я слишком сосредоточена на настоящем, — сказала она. — Прости. Ты спас мне жизнь, а я всё думаю, как бы использовать тебя. Чу Хэнкун с интересом посмотрел на неё. — Ты заплатила немалые деньги, чтобы нанять меня. Разве не естественно думать, как лучше всего меня применить? — Люди — не инструменты. — Вельвет, так нельзя. Теперь ты богатая глава дома. Как можно быть такой доброй? Он энергично подбадривал её: — Будь как эти русские: жадной, жестокой, безжалостной и хитрой. Пусть при одном упоминании твоего имени они начинают дрожать от страха! Вельвет молча дождалась окончания его импровизированной речи и сказала: — Вчера кто-то хотел, чтобы я была весёлой, красивой и милой девушкой. Чу Хэнкун онемел. — Ты ведь не можешь принимать всерьёз каждое слово мужчины… — попытался он уйти от ответа. — Значит, ты на самом деле легкомысленный человек, — не отступала Вельвет, — и твои слова — просто игра, без всякой серьёзности. — Не надо всё преувеличивать! — разозлился Чу Хэнкун, как она и ожидала. Вельвет неторопливо добавила: — Или ты всегда держишь своё слово, просто иногда говоришь, не думая. Чу Хэнкун поднял руку, будто собирался что-то сказать, но пальцы его повисли в воздухе, и ни звука не вышло. Он плюхнулся на диван: — Девочка, ты красавица. В этот раз победа за тобой. Вельвет победно рассмеялась, даже не заметив, насколько по-детски выглядела в этот момент. Она воспользовалась преимуществом: — Так каково же твоё настоящее мнение? — Какое? — Быть весёлой девушкой или холодной главой дома? Чу Хэнкун потрепал её по голове и серьёзно сказал: — Ради твоего же блага я хочу, чтобы ты оставалась простой девочкой. Вельвет кивнула: — Я стану безжалостной главой дома. Чу Хэнкун начал тыкать её в лоб: — Тебе, что ли, весело меня злить? — Да. Вельвет вошла в ванную, оставив его одного за столом. Он слушал, как вода наполняет ванну. Внезапно Чу Хэнкун почувствовал раздражение: хотелось рвануть дверь и напугать эту самодовольную девчонку, заставить её дрожать в ванне и научить не трогать тех, кого не сможешь контролировать… Он накрыл лицо журналом, будто тушил пепел сигареты, чтобы заглушить вспышку гнева. С чего злиться на девочку? Ты прекрасно знаешь, как сильно она зависит от тебя. Она внимательно следит за каждым твоим движением, угадывает твоё настроение, лишь бы не рассердить тебя. Вчера, когда поправляла тебе воротник, её руки дрожали от страха. Она ведь не проявляет неуважение. Просто все девочки такие: цепляются за какие-то странные мелочи и радуются малейшей победе в словесной перепалке, как те упрямые отличницы в школе. — Хороший мужчина не ссорится с женщиной… — пробурчал Чу Хэнкун и добавил: — Не засиживайся там надолго. Это небезопасно. — Я думала, ты способен защитить девушку, принимающую ванну. — Мисс Вельвет, скажи ещё хоть слово — и я зайду помочь тебе вымыться. — Прошу. Он отлично знал, что Вельвет сейчас тихонько хихикает в ванне, но ничего не мог с этим поделать. За всю свою жизнь он спасал множество людей по порыву сердца, но эта девчонка особенно трудно поддавалась контролю. И ему совсем не нравилось это ощущение утраты власти. Настоящая сила — это когда ты уверен, что справишься с любой ситуацией. Но если выбор другого человека заставляет тебя сомневаться в себе, если ты теряешься от его реакции — значит, инициатива больше не в твоих руках. Такие перемены — признак слабости. Вельвет мастерски умеет менять баланс сил без применения физической мощи. Возможно, именно в этом и заключается её истинный дар. С такими людьми всегда трудно иметь дело. После завершения этого задания лучше держаться от Велюса подальше. Когда с неба донёлся гром, Вельвет наконец вышла из ванной. Чу Хэнкун лежал на диване и недовольно бросил: — Как только я вымоюсь — ложимся спать. Девушка ответила чуть медленнее, чем он ожидал: — …Хорошо. Чу Хэнкун снял с лица журнал и, вставая, швырнул ей пиджак. Вельвет прислонилась к стене: чёрные волосы, мокрые от ванны, лежали на плечах. На ней была лёгкая белая ночная рубашка из прозрачной ткани. Щёки и запястья покраснели неестественно. Из упрямства она слишком долго сидела в горячей воде, и после вытирания снова вспотела. Полупрозрачная рубашка плотно облегала тело, почти ничего не скрывая. Пиджак упал ей на голову, а Чу Хэнкун тут же набросил поверх халат: — Эй-эй-эй, следи за своим образом! Вельвет растерянно посмотрела на него. Её мысли тоже стали вялыми. Через несколько секунд, укутавшись в халат, она улыбнулась: — Тебе интересно такое тело? — Нет, — проворчал Чу Хэнкун, растрёпывая ей волосы. — Мне нравятся пышные формы. Но независимо от моих предпочтений, тебе нельзя так себя вести. Всегда заботься о себе, поняла? Вельвет кивнула. Он откинул одеяло, уложил девочку в постель, укрыл и лёг на другую кровать. Выключив свет, он решительно объявил: — Спать! — Спокойной ночи. «Как же быстро мой образ изменился?» — мрачно подумал Чу Хэнкун. Всего два месяца назад она смотрела на него, как на супергероя. Почему после пары дней вместе она уже так спокойно говорит «спокойной ночи»? За окном усилился дождь, смешавшись с раскатами грома. Он прислонился к изголовью и прислушивался к её дыханию. В конце концов, это задание на охрану — нельзя спать слишком крепко. Лучше бодрствовать две ночи подряд, а потом выспаться дома. Но сегодня Вельвет никак не могла уснуть. Он притворился спящим, и вдруг за окном вспыхнула молния, за которой последовал оглушительный удар грома. Сердце Вельвет на мгновение замерло. Она несколько раз глубоко вздохнула, но пульс всё равно оставался учащённым. Ещё один раскат грома. Чу Хэнкун открыл глаза и увидел, как под одеялом дрожат её хрупкие плечи. Она боится грозы. Как так получилось? Она без тени смущения обманула испанцев, не обратила внимания на рёв русских и даже осмелилась подшучивать над Чу Хэнкуном. Возможно, это связано с угрозами Лукаса во время грозы. Или, может, в такую же ночь она узнала о смерти отца. Но как бы то ни было, реакция тела не врёт: Вельвет боится грозы, как обычный ребёнок боится страшных историй. Именно в этот момент он впервые по-настоящему осознал, что Вельвет всего лишь ребёнок, ей чуть больше десяти лет. На переговорах она держалась так уверенно, что даже он забыл — перед ним не взрослая, холодная и сильная женщина, а обычная девочка. А девочки боятся грозы, тайфунов, привидений и всего того, чего положено бояться. В бессонные ночи они приходят с подушками к родителям и просят лечь рядом. А её родителей уже нет в живых. Чу Хэнкун встал и плотнее задёрнул шторы. Помедлив немного, он лёг рядом с ней на кровать. — Не бойся, я здесь, — сказал он. Вельвет ничего не ответила, только крепко сжала его руку. Через некоторое время он услышал ровное дыхание. Вельвет уснула.