Верховный Маг — Глава 511

«Живое Наследие» — так Отродья называли проклятые объекты, ведь для них они были скорее благословением, чем проклятием. Отродье не имело тела, которое живой реликвии можно было бы развратить, и их разум не поддавался соблазнам обещаний власти. Отродья были властью, воплощённой в плоти. Они сами искали проклятые объекты и порабощали их своей воле. Для Тезки Лит пах Отродьем: его перчатка явно была жива, и он сделал соответствующие выводы. По крайней мере, так ему казалось. «Живые Наследия» никогда не помогали своим хозяевам. Они лишь ждали гибели захватчика, чтобы обрести свободу и найти новую жертву, которую смогут подчинить. Отродья и проклятые объекты мыслили одинаково — они искали рабов, а не спутников. Самой большой ошибкой Тезки стало непонимание истинных отношений между его противниками, и теперь он расплачивался за это. Заклинание Солюса впрыскивало в его тело тёмную магию, лишая силы с каждой секундой. Тезка попытался превратиться в щупальца, чтобы вырваться из смертельной хватки шипов, но его тело оставалось гибридным. Проклиная слабость собственной плоти, он был вынужден применить дорогостоящее заклинание хаос-магии, чтобы освободиться, пока не стало слишком поздно. Пока Солюс держал его в узде, Лит сотворил своё заклинание четвёртого уровня «Сжатое пространство», чтобы насильно отключить «Бесконечную Ночь» и убить Тезку. Отродья были крепки, но даже они не выдержали бы, будучи разорванными на клочки. Гибрид почувствовал искажение пространства вокруг себя и в самый последний момент сумел вырваться из лап смерти. Лит встретил его шквалом заклинаний четвёртого уровня, которые наверняка уничтожили бы Тезку, если бы не вторая способность «Бесконечной Ночи» — «Конец Ночи». Зачарованный клинок разрезал пространство вокруг него и создал размерную сферу, которая телепортировала все атаки в случайные направления. — Ты намного сильнее, чем я ожидал, брат, — сказал Тезка, пытаясь выиграть достаточно времени, чтобы залечить раны под защитой размерного щита. В его теле было больше дыр, чем в швейцарском сыре, и стоять он уже не мог. — Нам не стоит сражаться. Давай объединим силы. Мы оба неполноценны. Я могу научить тебя хаос-магии, а ты поможешь мне одолеть моего врага. Как только я обучу тебя, он не сможет противостоять нам. Что скажешь? Лит не ответил. Он запускал простейшие заклинания со всех сторон барьера, проверяя, нет ли в нём слабых мест. Ему не нужно было, чтобы Солюс заметила уязвимость «Конца Ночи». «Пока он внутри, он неуязвим, но при этом полностью слеп», — одновременно подумали они, усиливая «Конец Ночи» размерной магией сверх необходимого. Барьер или тюрьма — всё зависело лишь от баланса задействованных стихийных энергий. Длительное размерное заклинание вроде того, что выпускала «Бесконечная Ночь», уже само по себе сильно напрягало окружающее пространство. Лит и Солюс усилили защитное заклинание до тех пор, пока в воздухе не появились трещины, искажавшие его, словно калейдоскоп. Затем они скрутили и повернули пространственные разломы и со сверхзвуковой скоростью метнулись прочь от пещеры. Внезапная тишина напугала Тезку сильнее любого взрыва. «Он может готовить массив, чтобы нейтрализовать размерную магию. Это сделает „Бесконечную Ночь“ бесполезной, но и мы не сможем использовать „Миг“. Лишит его преимущества от „Жизненного Зрения“», — подумал гибрид. Как только он снова смог двигаться, Тезка рассеял барьер. — Раунд второй, брат. Я… Он захлебнулся собственными словами: исчезновение «Конца Ночи» запустило цепную реакцию. Вся подземная пещера взорвалась с такой силой, что земля в радиусе нескольких сотен метров задрожала. * * * Свободная страна Ламарт. Рядом с убежищем Владыки. Настоящий Тезка внезапно упал на колени — ему показалось, будто часть его души разрывали на части. «Бесконечная Ночь» была не просто артефактом, она составляла часть его собственной жизненной силы. Боль пронзила всё его тело, когда он понял: кто-то украл его оружие и, вероятно, навсегда уничтожил его. * * * Снаружи пещеры «Жизненное Зрение», магическое восприятие и трекер единодушно подтвердили полное уничтожение фрагментов Отродья. Даже когда Лит стоял у подножия холма, магический прибор не улавливал ни малейшего следа. Обычно Лит ворчал бы из-за упущенной добычи или радовался гибели врагов. Но на этот раз победа оставила горький привкус. Удовлетворение от убийства гибрида не могло заглушить остальное. Солюс всё ещё была потрясена увиденной резнёй, а Лит пытался справиться с последствиями своих действий. Отчаяние в глазах варгов, выбравших смерть вместо покорности судьбе, вскрыло старые раны. Впервые он почувствовал сочувствие к своим жертвам. Отродье было их раком, и точно так же, как Лит на Земле использовал пистолет, они использовали его. Он не считал свои поступки неправильными, но его терзало чувство, которое невозможно было выразить словами. «Ты в порядке, Солюс?» — спросил он единственный вопрос, который действительно имел значение. «Нет», — её голос звучал печально. Сдача во власть гневу не принесла облегчения — это было лишь временное утешение перед новой встречей со своими сомнениями и страхами. «А ты?» «Нет. Вернёмся в Маекош. Если твоя гипотеза верна, гибель стаи варгов спровоцирует их сообщников в городе», — ответил он. «Честно говоря, мне больше не важна миссия. Я просто хочу убраться отсюда. Мне нужно побыть одной какое-то время», — Солюс говорила искренне. На этот раз каждый из них переживал личный кризис, делавший их неспособными поддерживать друг друга. По прибытии трекер обнаружил слабый сигнал, исходящий из дома в крестьянском районе. Одержимость Пазеола привела к тому, что его создания стали настолько точными, что теперь, когда трекер зафиксировал цель, побег был невозможен. «Жизненное Зрение» показывало лишь одну слабую жизненную силу внутри, которая постепенно угасала. Лит всё равно подготовил заклинания и приготовился к худшему. К сожалению, этого оказалось недостаточно. Внутри маленького и запущенного дома, который болезненно напомнил ему его собственное жилище, на стуле сидел смертельно бледный мужчина. Он выглядел настолько обыденно, что Лит мог десятки раз проходить мимо него последние дни и даже не замечать его существования. Глаза фермера были тусклее его жизненной силы. Он ещё дышал, но внутри уже был мёртв. Лит узнал этот взгляд. Он видел его каждый день в зеркале после смерти Карла. Рядом с мужчиной стоял другой стул, на котором сидела женщина, прижимая к груди маленького ребёнка. Оба казались мирно спящими, но Лит знал: они уже мертвы. — Ты гордишься собой? — прохрипел мужчина, глядя на Лита с глубокой, хорошо знакомой ненавистью. Фермер узнал рейнджера по воспоминаниям своих павших друзей.