Верховный Маг — Глава 532

— Мне всё равно, чем мы займёмся. Главное — быть вместе, и для меня это уже свидание, — сказала Камила, переместив правую руку с плеча Лита на щёку и нежно погладив её. От этого простого жеста в груди у него разлилась радость. — Спасибо, но не нужно этого. Я просто думал, как мне повезло, что ты есть в моей жизни, — ответил он. Его улыбка и слова заставили сердце Камилы забиться быстрее. Лит редко говорил такие сладкие вещи — он произносил их только тогда, когда действительно так чувствовал. Лит глубоко вдохнул, применив «Бодрость», чтобы частично восстановить ману и ослабить оковы «Видений Смерти». В его глазах весь Бальный зал превратился в гротескный кошмар: среди брызг крови танцевали разлагающиеся трупы. Он старался не оглядываться, сосредоточившись исключительно на улыбке Камилы. Пока она находилась в его объятиях, она была в безопасности от влияния «Видений Смерти» — маяком жизни посреди моря мёртвых тел. «Если я не буду подавлять „Видения Смерти“, у меня хватит ментальной силы делать всё одновременно. Камила заслуживает насладиться своим первым балом без постоянных тревог обо мне», — подумал он. «Она такая добрая и ничего не знает обо всех ужасах, что случились со мной в прошлом. Когда я с ней, я забываю обо всём, кроме настоящего момента. Камила — мой второй шанс, возможность начать всё с чистого листа». Единственным плюсом «Видений Смерти» было то, что они позволяли Литу сразу вычислять нежить в толпе. Только нежить не старела и не умирала от яда или болезней. Нежить не обращала на него внимания, поэтому он осторожно изучал их, не глядя прямо, используя видения их смертей, чтобы понять их природу. Одна из них странно всегда умирала одинаково: её обличье превращалось в высохший труп, а затем рассыпалось в прах. При этом не было ни следов заклинаний, ни ран — тело просто обрушивалось, будто магия, оживлявшая его, внезапно исчезла. Словно кто-то щёлкнул выключателем. Другой умирал лишь тогда, когда ему разрушали голову или пронзали сердце. После этого его тело превращалось в пепел. Остальные двое казались гораздо более уязвимыми: независимо от того, оружием или заклинанием наносили урон, при достаточном повреждении их тела превращались соответственно в лужу воды или вспыхивали пламенем. Лит размышлял, почему в энциклопедии «Солюспедия» в разделе «Бестиарий» не указано, что происходит с нежитью после её уничтожения, как вдруг музыка закончилась. «Эта информация позволила бы мне использовать „Видения Смерти“ для их точной идентификации. Без неё я могу лишь смутно представить их слабые места», — внутренне ворчал он. — Между встречей с этим мерзавцем Каллионом, знакомством с королевской семьёй и представлением всем этим аристократам, будто я какая-то принцесса, я сегодня перевозбудилась. Мне нужно немного отдохнуть, — сказала Камила. Её щёки порозовели от танца, но она не устала — просто беспокоилась за Лита и давала ему повод немного расслабиться. Лит сразу понял её намерение и сопроводил её на первый этаж, где официанты предложили им еду и напитки. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, попросив персонал поставить для него стул у балкона, чтобы он не терял визуального контакта со своими заклинаниями и сохранял над ними хирургический контроль. — Гораздо лучше, спасибо, — ответил он. Её забота тронула Лита до глубины души — он бы поцеловал её, если бы правила этикета строго не запрещали публичные проявления чувств. — Ты был прав. Я позволил гневу взять верх. Поддерживать пятнадцать взаимодействующих друг с другом заклинаний, да ещё и учитывать гостей — это слишком даже для меня, — вздохнул он, направляя луч прожектора на королевскую пару для следующего танца. — Зачем ты это сделал? Этот ублюдок не стоит таких усилий, — сказала Камила, заменив его бокал вина на виноградный сок. Литу требовались сосредоточенность и энергия, а не опьянение. — Но ты стоишь, — ответил он, делая глоток. — После всего, что он тебе сделал, маг Нурагор заслужил королевскую трёпку. Литу с трудом удавалось сдерживать резкость в голосе и убийственные порывы. Его инстинкт пометил Каллиона как врага, а он не привык давать врагам второй шанс. Убить его было невозможно: слишком много свидетелей и защитных массивов. Что важнее, он не хотел пугать Камилу или свою семью. Некоторые стороны его жизни должны были оставаться скрытыми. В противоположном углу зала братья и сёстры Эрнас наконец смогли передохнуть. После подготовки и встречи гостей это была первая возможность за несколько часов просто посидеть. Флории не хотелось танцевать. Совершив один танец из вежливости, Каллион покинул бал под предлогом недомогания. Она лишилась не только партнёра, но и главного источника развлечения. Неудивительно, что ей хотелось компании в своём унынии. Единственным утешением для её задетой гордости было наблюдать за его муками каждый раз, когда на танцполе их подкалывали другие пары. Они ещё не дошли до обсуждения совместного будущего, но Флория настолько поверила уловкам Каллиона, что надеялась на такую возможность. Фрия пришла без свидания и была рада этому. Квилла хмурилась: её возлюбленный Анафор не явился на бал, что лишь усилило подозрение, будто он просто играл с её чувствами. Им также было стыдно за то, что они не вступились за Камилу, когда Каллион пытался её унизить. Слова Ориона больно ранили, и хотя Лит ничего не добавил, его разочарованный взгляд сказал больше всяких слов. — Обычно я бы не одобрил этого парня, — указал Гуньин, старший брат, на Лита бокалом, устав от того, как его сестра то и дело косится на пару и вздыхает. — Он ниже меня ростом и выглядит слабее отца, но по сравнению с тем другим хоть талант есть. Думаю, ты ошиблась, позволив столько времени пройти. — Это твоё мнение или ты, как обычно, заимствуешь мамину точку зрения? — отрезала Флория. — На этот раз я на стороне бобового столба, — вмешался Тулион, младший брат-расточитель. Он был ниже Флории — всего 1,73 метра, с белокурыми волосами и голубыми глазами. Внешность он унаследовал от матери, но откуда взялся его характер — оставалось загадкой. — Из всех твоих бойфрендов я никогда не видел тебя такой счастливой, как с этим маленьким монстром. Знаешь, я сам люблю, когда в мою личную жизнь не лезут, и не лезу в чужую, но всё же спрошу: что пошло так не так, что ты решила на столь чистый разрыв? Да ведь даже Гуньин видит, что ты всё ещё к нему неравнодушна. Гуньин кивнул: он не воспринял слова брата как оскорбление, а скорее как правду. Его воспитывали как будущего лорда: обручили до десяти лет и женили сразу после совершеннолетия. Его сильные стороны — цифры, бизнес и политика. Всё остальное было лишь средством для достижения цели: процветания Дома Эрнас.