Единственное солнце китайской индустрии развлечений — Глава 200

Глава 195. Какой же он ветреник (14) Совещание началось. В своей речи руководитель вновь отметил позитивный вклад кино в атмосферу перед Олимпиадой. «Красная скала (часть первая)» действительно доставляла Хань Саньпину головную боль. В отличие от «Клятвы крови», в этот проект он вложил все свои ресурсы. Но Уй Юйшэнь разочаровал его. То же самое клеветническое давление переживал и Шэнь Шандэн — даже в ещё большей степени. Однако у того работы были по-настоящему сильными: хороший фильм способен преодолеть любые нападки. А вот Уй Юйшэнь, несмотря на громкое имя, оказался неспособен выдержать критику — его картины просто не дотягивали до уровня. Хань Саньпин, однако, был человеком закалённым. Он быстро пришёл в себя и начал постигать суть происходящего. Ведь он прошёл через немало бурь и испытаний — его дух не сломить так легко. Он слегка откинулся на спинку стула, сохраняя прежнее выражение лица: внимательное, с лёгкой примесью скромности. «Да, это именно я!» Пусть «Красная скала (часть первая)» и вызывала у него головную боль — ну и что с того? Если бы существовала только эта картина, она едва бы соответствовала ожиданиям — максимум, что можно было бы сказать: «Ничего особенного, но и ошибок нет». Однако сейчас всё иначе! Сначала в конце июня вышел «Путешествие неудачника» — тёплый, лёгкий фильм, сумевший объединить настроения зрителей и добившийся феноменального успеха. А уже потом — «Красная скала». Из этих двух картин только «Красная скала (часть первая)» находилась полностью под его контролем; участие в «Путешествии неудачника» было скорее формальным. Но со стороны казалось, будто оба фильма — результат решительной поддержки Хань Саньпина и Центральной киностудии! В таком свете небольшие недостатки «Красной скалы (часть первая)» даже сыграли на руку — они стали тем самым фоном, на котором особенно ярко засиял успех всего его проектного портфеля. Разве не он заслуживает главной похвалы? Ведь именно он открыл талант Шэнь Шандэна и, несмотря на давление, предоставил ему всестороннюю стратегическую поддержку. Чем громче успех Шэнь Шандэна, тем ярче сияет слава Хань Саньпина как мудрого покровителя и надёжного тыла. «Да, именно моё дальновидное видение привело к этому!» Хань Саньпин становился всё более спокойным и уверенным в себе. Они с Шэнь Шандэном — настоящие мастера! Именно они двое своими реальными кинопроектами одержали блестящую победу на поле общественного мнения и принесли огромную честь всей индустрии. Разумеется, внешняя скромность тоже важна. После совещания, когда коллеги вновь начали поздравлять его, Хань Саньпин с лёгким жестом и невозмутимым видом сказал: — Всё это — результат коллективных усилий. Просто эпоха дала нам, кинематографистам, шанс. — Я лишь делал то, что должен был делать. Не смею присваивать себе заслуги, не смею! Многим захотелось стиснуть зубы от раздражения: «Опять изображает скромнягу!» Хань Саньпин, между тем, чувствовал себя как рыба в воде — всё получалось само собой. А вот Марко Мюллер, находившийся далеко в Италии, получил удар вслепую. Шарль Перик, стремясь оставить после себя достойное наследие и обеспечить себе выгодные позиции после ухода с поста, решил изменить тактику и попытаться наладить отношения с Шэнь Шандэном. С другой стороны, Шэнь Шандэн всегда восхищался передовым голливудским опытом. Более того, чем успешнее будет Шэнь Шандэн, тем выгоднее это для Голливуда. До сих пор они всеми силами давили, пытаясь заставить Китай ещё больше открыть свой кинорынок. Но безуспешно. Даже во время премьеры «Ду Гуна» ради освобождения экранного времени две голливудские картины были запущены одновременно. У них даже лицо потерялось! Однако если на китайском рынке появится компания, способная поднять планку качества и объёмов кинопроизводства, тогда пространство для сотрудничества расширится само собой. Конечно, кино — это не просто развлечение, это носитель идеологии. Но кино — это всё же кино, и голливудские студии в первую очередь хотят зарабатывать на кассовых сборах. Шарль Перик, пока был на посту, гордо заявлял, что служит империи со всей преданностью. Но теперь он собирался уходить. Где ещё говорят о великих нарративах? Только в аналитических центрах или университетах. А чтобы получить хорошо оплачиваемую и лёгкую работу в коммерческой сфере, одного высокопарного красноречия мало. В бизнесе не держат бездельников! К тому же Перик твёрдо верил в мощь империи и Голливуда — Шэнь Шандэн не мог даже пошевелить их основы. Сколько фильмов может снять Шэнь Шандэн, даже если работать без выходных весь год? А Голливуд выпускает десятки качественных фильмов ежегодно. С чем тут сравнивать? Голливуд, доминирующий на мировом рынке, — это совсем иной масштаб. Подумав, Перик набрал номер Марко Мюллера — человека, с которым ранее уже сотрудничал. С этим европейским «псом» он не стал церемониться и прямо отдал приказ: — Мистер Мюллер, вам необходимо как можно скорее наладить контакт с Шэнь Шандэном и подготовить почву для возможного сотрудничества. Я хочу видеть реальные результаты. Перик собирался использовать все свои полномочия до последнего дня и выжать максимум выгоды перед уходом. «Европейская тройка» фестивалей, кроме Канн, была для Голливуда почти бесполезной: даже получив награды, их звёзды и крупные студии часто не удостаивали другие два фестиваля своим присутствием. Это были типичные «мусорные» премии. Венеция — пищевые отходы, Берлин — опасные отходы, а Канны — разве что перерабатываемый мусор. Для тех, кто находится на вершине западного мира, такие награды почти ничего не значили. Выслушав требование Перика, Мюллер мысленно проклял этого американца сотню раз. «Неужели он считает меня своей марионеткой?» Но… да, именно так и было. Мюллер принялся оправдываться: — Мистер Чарльз, дело не в том, что я не стараюсь. После прошлых событий режиссёр Шэнь Шандэн стал крайне настороженно и холодно относиться к нам, особенно ко мне лично. Если сейчас снова выйти на контакт, боюсь... Это была правда: Шэнь Шандэн развивался слишком стремительно. Ранее Смит тоже просил его наладить связь, но напрямую связаться с Шэнь Шандэном было почти невозможно. Шэнь Шандэн не был человеком, подверженным идеологической колонизации — никакие «авторитеты» на него не действовали. — Это ваши проблемы, а не мои, — холодно прервал его Перик. — Я жду результатов. Быстро. Повесив трубку, Мюллер в отчаянии стал чесать затылок. Не оставалось ничего другого — он снова отправился в долгое путешествие и прилетел в Пекин, где через знакомых нашёл Ма Юйдэ. Увидевшись, он сразу расплылся в учтивой улыбке, явно заискивая. Марко Мюллер с завистью взглянул на роскошный «Мерседес» Ма Юйдэ — его переполняли противоречивые чувства. Ещё недавно Ма Юйдэ был обычным помощником Шэнь Шандэна. Два-три года назад он получал жалкие две-три тысячи юаней в месяц, а теперь возглавлял новую кинокомпанию. На этой земле творились настоящие чудеса. — Эта машина... — заметив его взгляд, усмехнулся Ма Юйдэ. — Не моя. Просто оформлена на компанию для налоговой оптимизации. Иногда приходится поддерживать имидж. «Ври дальше», — подумал Мюллер с отвращением, но продолжил заискивать: — Мистер Ма, старина Ма! Мы ведь оба по фамилии Ма — пятьсот лет назад точно были одной семьёй! Одна кровь! — Послушайте, режиссёр Шэнь уже несколько месяцев ничего мне не поручает. Мне так тяжело на душе! Может, у госпожи Фань есть какой-нибудь фильм? Дайте мне хотя бы один проект — только так я смогу помогать вам продвигать картины! — В этом году срок подачи на Венецию прошёл, но можно рассмотреть другие премии. А на следующий год заранее оставим место. Мюллер никогда раньше не унижался до такой степени. Раньше он хоть немного держался, а теперь готов был просто подарить награду. Ма Юйдэ улыбнулся: — Мы же договорились — не заставим вас попадать в неловкое положение. — Я не боюсь! — тут же воскликнул Мюллер. — Я хочу внести реальный вклад в наше общее кинематографическое дело! Ма Юйдэ за последние годы повидал многое и прекрасно понимал, что этот старик редко говорит правду. Но он не стал его подавлять. Он знал, что босс планирует развивать актёрское агентство, а Венеция, как одна из «европейской тройки», всё ещё могла пригодиться. Даже если бы не было планов по агентству, Шэнь Шандэну всё равно понадобились бы такие связи. Точнее, не самому Шэнь Шандэну напрямую, а косвенно. Как известно, босс равнодушен к деньгам и не гонится за славой. Но он чертовски обаятелен — женщины сами лезут к нему в объятия. А он добрый, мягкосердечный... Так что награды вроде «европейской тройки», «Золотой статуэтки» или «Золотого коня» отлично подходят, чтобы отвязываться от некоторых дам.