Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 82

Глава 82. Так хочется его поцеловать Айюнь прижалась к его груди, растрёпанные пряди волос беспокойно терлись о его рубашку: — Ты получил моё сообщение? Ты ведь приехал довольно рано? Почему не позвонил мне? Е Цзяхуай ответил ровным, бесцветным тоном: — Получил. Приехал всего несколько минут назад. На каждый её вопрос он отвечал чётко и сдержанно. Айюнь чувствовала себя неловко от такой серьёзности — особенно после двух дней разлуки. Это было слишком необычно. Даже если бы она была самой непонятливой в мире, то всё равно уже должна была заметить: Е Цзяхуай зол. Но как такое возможно? Ведь это же Е Цзяхуай! Айюнь вдруг выпрямилась, положила голову ему на плечо и протянула руку, чтобы ткнуть пальцем в гладкую щёку, где обычно проступала ямочка: — Ты… не злишься ли? Е Цзяхуай схватил её тонкие пальцы и заключил их в ладонь, приподнял веки и спросил: — На что мне злиться? — Ну просто… — Слово «ревнуешь» уже вертелось на языке, но Айюнь в последний момент проглотила его. Ей казалось странным применять это слово к Е Цзяхуаю. К тому же разве взрослые люди не становятся спокойнее и мягче? Наверняка он не из-за этого. Она покачала головой и улыбнулась: — Ничего такого, просто глупость сказала. — Ты ведь, наверное, очень устал в последнее время. Не буду мешать тебе отдыхать. Приляг немного, — сказала Айюнь, переставая безвольно наваливаться на него всем весом. Она боялась его утомить. Когда она выпрямилась, Е Цзяхуай уже закрыл глаза, и Айюнь больше не заговаривала. Тем не менее она не удержалась и оглянулась. Машина уже далеко отъехала от 301-й больницы, а чёрная, расплывчатая фигура всё уменьшалась и уменьшалась, пока не превратилась в едва различимую точку. Чжэн Ланьтин, похоже, всё ещё стоял на том же месте, не шевелясь. Айюнь нахмурилась, задумавшись на несколько секунд, затем тихо достала из сумки телефон, нашла контакт матери Чжэн Ланьтина и набрала сообщение: «Тётя, Ланьтин вернулся в страну. Я встретила его у входа в 301-ю больницу. Он выглядит неважно. Может, вы его заберёте?» Даже посторонний человек не выдержал бы, глядя, как тот стоит на ветру. А уж тем более кто-то, с кем их когда-то связывали тёплые отношения. К тому же родители Чжэн Ланьтина всегда относились к ней хорошо, когда они встречались. Айюнь, склонив голову над экраном, не заметила, как мужчина рядом приоткрыл глаза. Его тёмные, как чернила, зрачки отражали тусклый закатный свет, но в них стоял ледяной холод — влажный и промозглый, словно зимний дождь на юге. Айюнь лишь напомнила о себе из чувства доброты. Отправив сообщение, она убрала телефон обратно в сумку и больше не думала об этом. Добравшись до улицы Цуйу, они, как обычно, взялись за руки и вошли в дом. Изнутри доносился аромат готовящейся еды. Услышав шаги, тётя Линь поспешила навстречу: — Госпожа Ай пришла! Тётя Линь всё никак не могла привыкнуть называть её иначе. — Тётя Линь, — улыбнулась Айюнь, — я же столько раз просила: зовите меня просто Сяо Цзюнь. — Хорошо, Сяо Цзюнь, — кивнула та с улыбкой. — Быстро переодевайся, мой руки — скоро обедать. Сегодня тётя Линь приготовила тебе тушеную свинину с сушёными побегами бамбука. — Правда?! Спасибо, тётя Линь! — обрадовалась Айюнь. После нескольких дней пресной больничной еды ей так не хватало чего-нибудь жирненького! За время, проведённое здесь за обедами, тётя Линь уже хорошо запомнила её вкусы. Да и Е Цзяхуай заранее дал указание: когда Айюнь дома, готовить именно то, что любит девушка. Поэтому почти каждый раз, обедая на улице Цуйу, Айюнь не могла оторваться от стола, пока её животик не начинал слегка округляться. Плюс ко всему ей ежедневно подавали питательные десерты. Несмотря на усталость и суету последних дней, её лицо оставалось свежим и румяным, даже немного округлилось. — Насытилась? — спросил Е Цзяхуай. — Мм, — Айюнь подняла на него глаза. В мягком свете лампы его тонкие губы блестели от капельки вина. Простой, спокойный взгляд, казалось, вызывал в крови бурю. Ведь пил-то он, а не она. Неужели от одного только запаха она уже пьянеет? Айюнь на несколько секунд задумалась и мысленно упрекнула себя: «Говорят ведь не зря — сытый и тёплый человек начинает думать о любви». Сейчас ей ничего не хотелось, кроме одного — поцеловать его. Она тряхнула головой, пытаясь прогнать эти томные мысли. — Мне сегодня ещё многое нужно повторить, — сказала она, отводя взгляд. Фраза прозвучала странно в этой тишине, и сама Айюнь не поняла, кому она это сказала — ему или себе, чтобы прийти в себя. Е Цзяхуай спросил ровно: — Учебники с собой? — Да, взяла, — честно ответила она. По их привычке он обычно говорил: «Тогда я скоро тебя отвезу». Он всегда уважал её выбор. Но сегодня Е Цзяхуай нарушил традицию. Он сделал маленький глоток вина и сказал: — Если что-то ещё нужно — книги, материалы — составь список, пусть Сяо Чэнь сходит в твою комнату и принесёт. Айюнь не любила беспокоить других и поспешно замахала руками: — Не надо! Я попрошу И И сфотографировать и прислать мне. Он допил остатки вина в бокале и произнёс: — Тогда пользуйся моим кабинетом. Сегодня у меня нет совещаний. Айюнь облизнула губы: — Но… поздно возвращаться в общежитие. Нужно будет ставить в известность… Она и сама не понимала, от чего убегает. Но шестое чувство подсказывало: сегодняшний Е Цзяхуай опасен. — Тогда останься на ночь, — спокойно сказал он. — Завтра утром Сяо Чэнь отвезёт тебя в больницу. Так ближе. Кроме той ночи, когда она была в полном отчаянии, Айюнь ещё ни разу не ночевала здесь по-настоящему. Сердце её забилось быстрее обычного. Она немного подумала и тихо кивнула: — Хорошо. После ужина они поднялись наверх, но направились в разные комнаты: он — в кабинет, она — в спальню. Кабинет Е Цзяхуая был обустроен строго и аккуратно, каждая деталь находилась на своём месте, а звукоизоляция была настолько хорошей, что это место идеально подходило для учёбы или работы. В комнате пахло благовониями. Айюнь сделала упражнение на теневое повторение — она давно заметила, что это самый быстрый способ войти в рабочий ритм. Полностью погрузившись в процесс, она быстро забыла о времени. Когда она наконец подняла голову, за окном уже было далеко за полночь. Айюнь потянула шею, помассировала затёкшие плечи и шею. Учиться ей было приятно, но всё же что-то тревожило. Она пару секунд сидела неподвижно, чувствуя внезапную, необъяснимую пустоту внутри. Щёлкая ручкой, она наконец поняла, что не так. С тех пор как они поели, они ни разу не переговорили. Только тётя Линь заходила спросить, не хочет ли она воды. Эта тишина казалась ей непривычной и тревожной. Надувшись, она отправила Е Цзяхуаю сообщение: «Ты уже спишь?» Когда она собрала вещи, на экране так и не появилось ответа. Видимо, он уже отдыхает. Тогда где же ей спать? Айюнь тихо нажала на ручку двери. В коридоре ещё горел свет, но огромный дом в глубокой ночи был настолько тих, что становилось жутковато. Она никогда раньше не ходила по этому коридору в столь поздний час. Айюнь крепче обняла себя и быстро зашагала к гостевой спальне. В такие моменты в голову лезли все ужасы, которые она когда-либо смотрела. Она почти бежала, распахнула дверь ванной и захлопнула её за собой. Включив воду, она с облегчением выдохнула — шум льющейся воды немного успокоил её страх. Оглядевшись, она увидела всё необходимое: полотенца, шампунь, гель для душа… Через полчаса, завернувшись в большое полотенце, Айюнь вышла из ванной. Горло пересохло. В комнате не было ни стакана, ни воды. Внизу было темно, и одна она туда точно не пойдёт. В кабинете ещё осталась вода из бутылки. Но… путь по коридору внушал ужас. Айюнь колебалась между жаждой и страхом, но в итоге решила всё-таки утолить жажду. Она посмотрела на себя: хоть и глубокая ночь, но выходить в одном полотенце — неприлично. Из шкафа она вытащила длинное пальто Е Цзяхуая, накинула его на себя, глубоко вдохнула и решительно распахнула дверь, направляясь к кабинету. Её шаги по деревянному полу издавали лёгкий «тук-тук», что только усиливало тревогу. Когда она, растерянная и напуганная, проходила мимо двери в главную спальню, раздался тихий щелчок — и вдруг её запястье сжали, тело неуправляемо накренилось вправо…