Верховный Маг — Глава 231

После тренировки Фрия, Квилла и Орион ещё немного посидели вместе в соседнем парке. У Дома Эрнас было две тренировочные площадки. Одна — крытая, для занятий в непогоду или проведения боевых симуляций в различных условиях. Стены и потолок там были зачарованы и могли менять форму, воссоздавая пещеры, узкие коридоры или небольшие комнаты. Вторая площадка находилась за особняком. Это была большая ровная поляна без растительности и мебели — только тренировочные манекены. Идеальное место для отработки магии и техник владения мечом под открытым небом при любой погоде и с полной свободой движений. — Папа, мне нужно с тобой кое о чём поговорить, — сказала Фрия, опускаясь на землю перед ним с грустным выражением лица. Орион сразу понял: её что-то сильно тревожит. — В последний день нападения я убила нескольких нежитей. Я бы даже не упомянула об этом, если бы не то, что это были люди, которых я знала. Она рассказала ему, что случилось, когда искала «Целителя», чтобы спасти Флорию и Юриала. — Когда я убила ту женщину на втором экзамене, мне было ужасно плохо. Иногда мне до сих пор мерещится её испуганное лицо в тот самый момент, когда я её убивала. А в этот раз… я ничего не почувствовала. Я знаю, что они превратились в монстров, но ведь это были мои одноклассники. — Мне должно быть стыдно, должно болеть от их смерти… хоть что-то. Разве это не делает меня плохим человеком? Не превращаюсь ли я в хладнокровного убийцу? — На оба твоих вопроса — нет, — без колебаний ответил Орион, качая головой. — Это лишь означает, что ты наконец расставила приоритеты. На поле боя сожаления и колебания ведут к преждевременной смерти. Даже если твои враги — люди, милосердие — роскошь, которую ты не можешь себе позволить. — Ты убила первую женщину хладнокровно, а остальных — в целях самообороны, пытаясь спасти тех, кого любишь. Эти два случая — как небо и земля. И вообще, они уже не были твоими одноклассниками. По крайней мере, не после того, как превратились в оживлённые трупы. Чувствовать вину здесь не за что. Я горжусь вами обеими. Он обнял их и поцеловал в макушки. — Папа, мне тоже кое-что сказать, — произнесла Квилла. У неё никогда не было семьи. Ей до сих пор казалось невероятным, что такой человек, как Орион, теперь её отец. Орион аж засиял от радости. Квилла наконец назвала его «папа», а не «отец». — То, что я пережила годовщину бога смерти, помогло мне кое-что понять. После стольких смертей я осознала: мне не нравится сражаться. В отличие от моих сестёр, я не создана для поля боя. Я хочу стать «Целителем» и помогать людям. Орион кивнул. — Здорово, что ты так быстро нашла своё призвание. Сражения — это не всё. Ты всегда должна думать в первую очередь о своём счастье и будущем. — Вот именно об этом… Я не хочу провести весь следующий год, только изучая магию, — сказала она, опуская глаза и теребя волосы. — В жизни есть нечто большее, чем оценки и экзамены. Флория права: у нас осталось так мало времени до того, как долг полностью заменит нам жизнь. Я хочу большего. Я не могу просто ждать, пока хорошее само упадёт мне в руки. — Да, я тоже так думаю, — подхватила Фрия. — Честно говоря, я никогда не думала, что отношения Лита и Флории продлятся так долго и станут настолько особенными. — Никто так не думал, — обе покраснели от смущения. Они тайком заключили пари против этого союза: Квилла ставила на неделю до расставания, а Фрия — что их первое свидание станет последним. — Когда мы были в шахтёрском городке, мне так завидовалось им, что я не раз мечтала оказаться на месте Флории. Поэтому у меня к тебе одна просьба. Фрия смотрела решительно, и тревога Ориона взлетела до небес. — Мне тоже, — Квилла покраснела до корней волос. Теперь он мог только бояться худшего. — Не мог бы ты брать нас на светские мероприятия по выходным? — сказала Фрия. — Я пока не хочу выходить замуж, но хочу хотя бы начать встречаться. Пожалуйста, папа, поможешь нам? Хотя он только недавно узнал их, Ориону уже казалось, что он их теряет. Внутренне проклиная свою неудачу, он мог лишь согласиться. *** «Пора ускорить восстановление. Чтобы использовать „Накопление“ или „Бодрость“, мне нужно остаться одному. Нельзя допустить, чтобы прорыв произошёл при свидетелях — это вызовет слишком много вопросов. Уединение сейчас — роскошь, но, к счастью, я знаю одного крепкого спящего». Лит заметил, что естественное восстановление почти довело все его примеси до ядра. Даже если он ничего не предпримет, прорыв неизбежен — вопрос лишь времени. Он решил не полагаться на удачу и взять дело в свои руки. В тот вечер, после особенно обильного ужина, Лит сделал ход. — Мама, леди Эрнас, я очень благодарен вам за всё, что вы для меня сделали. Думаю, теперь я достаточно восстановился. Можно спокойно оставить меня одного на ночь. — Не думаю, юноша, — покачала головой леди Эрнас. — У тебя может быть рецидив. Лучше, чтобы кто-то остался рядом — вдруг что-то случится, помощь придёт сразу. В последнее время она много времени проводила с Элиной, а значит, и с Литом и его сёстрами тоже. Он ясно видел, к чему стремится Джирни, и это ему совсем не нравилось. Однако именно благодаря ей он так быстро прогрессировал, а его семья оставалась спокойной, несмотря на его состояние. Лит знал, что в долгу перед ней, и что однажды она воспользуется этим, чтобы попросить у него что-то взамен. Именно так поступил бы он сам на её месте. — А что, если сегодня со мной останется только Флория? Нам есть о чём поговорить, но у нас так и не получалось побыть наедине, — сказал он. Кашель давно прошёл, голос вернулся к норме. Тем не менее Лит пару раз притворно покашлял, используя тот ужасный хриплый, шипящий голос, который мучил его после пробуждения, чтобы казаться как можно безобиднее. Флория и Элина покраснели до ушей, а Тиста и Рена захихикали, перешёптываясь так, что Лит лишь молился, чтобы его сёстры никогда не думали о нём подобного. — Когда я говорю „поговорить“, я имею в виду именно это, — снова прокашлялся он, сердито глядя на них. — Я всё ещё восстанавливаюсь. Да и выгляжу как монстр. Его волосы ещё не вернули прежний цвет. Он уже не походил на старика, но морщины на лице и руках остались. Из-за резкой потери веса глаза запали, будто он только что воскрес из могилы. Единственная проблема с его словами была в том, что, несмотря на всё ещё пугающий облик, остальное тело рассказывало совсем другую историю. Он почти полностью избавился от жира, и его тело стало почти чистой мышечной массой. Лит был худощав, но именно поэтому впервые в жизни у него появился рельефный пресс. — Если ты называешь это монстром, братик, тебе стоило увидеть себя, когда ты только сюда приехал. Но твоя девушка ни на секунду не оставляла тебя, пока мы не заставили её уйти. Тебе действительно стоит как следует её отблагодарить, — хихикнула Тиста. — Тиста, что ты говоришь при гостях? — Элина смутилась от слов дочери, и Джирни тоже, по крайней мере внешне. Леди Эрнас видела сквозь его ложь и внутренне одобрила слова Тисты. — Ну что ж, Элина, твой сын, возможно, чересчур смел, но он прав. Мы обе знаем, что есть вещи, которые молодой паре не стоит обсуждать при родителях, верно? — прошептала Джирни Элине на ухо. Когда Лит и Флория остались одни, он начал лихорадочно думать, о чём бы заговорить. Ему также нужно было, чтобы она как можно скорее уснула — он не знал, сколько ещё продержится, прежде чем усталость его одолеет. Если он уснёт первым, проснётся только утром, и риск прорыва возрастёт. Оба молчали, пока Лит не нашёл решение. — Почему бы тебе не подойти поближе? В шахтёрском городке ты спокойно спала рядом со мной. Или я для тебя просто плюшевый мишка? Он улыбнулся как можно мягче. По опыту он знал: Флория не устояла перед объятиями — они усыпляли её, как младенца. Флория сглотнула комок в горле, сняла только обувь и залезла под одеяло к нему. Она обняла Лита, и он вздрогнул. Неожиданное тёплое прикосновение впервые с момента пробуждения успокоило его тревожную душу. Лит не мог отвести от неё глаз, пока она терлась о него, вызывая одновременно удовольствие и смущение. — Ты так жестоко меня дразнила за то, что я использую форму как пижаму, а теперь сама так делаешь. Он попытался остановить её, поглаживая по волосам и нежно целуя, но это лишь усугубило ситуацию. Он услышал, как она тихо застонала, дрожа от его прикосновений. — Ты прав. Это немного лицемерно с моей стороны, — прошептала Флория, пряча голову под одеялом. Лит услышал шуршание, а затем увидел её голую руку, сначала сбрасывающую рубашку, а потом и штаны. — Теперь лучше? — спросила она, снова прижавшись к нему. На Лите были лёгкие пижамные штаны, и сквозь ткань он чувствовал почти всё. То же самое можно было сказать и о ней. — Мне стоило сделать это гораздо раньше, — сказала она, нежно поцеловав его, не зная, сколько он выдержит. В её глазах Лит был словно треснувшая ваза. Да и сама она понятия не имела, что делает. — Я так испугалась… Думала, что потеряла тебя навсегда, — всхлипнула она, прижимаясь к нему в поисках утешения. Лит был тронут её смелостью, но в то же время оцепенел от удивления. Сколько бы он ни смотрел на неё, ничего не происходило. Он видел её тело лишь до плеч — остальное скрывало одеяло, — но она выглядела здоровой и сильной. Он так обрадовался, что обнял её за спину, гладя вдоль позвоночника и наслаждаясь её мягкой кожей. Он снова почувствовал, как она дрожит, но теперь понял: это не от удовольствия — она была напряжена, как струна. — Лит, я должна сказать тебе, пока не стало слишком поздно: я л... Лит приложил палец к её губам, остановив её вовремя. — Нет, не должна, — сказал он, не переставая гладить её по голове. — Ещё слишком рано использовать это слово. Мы познакомились месяцы назад, но по-настоящему знаем друг друга всего-навсего чуть больше месяца. Ты не готова к этому, и я тоже. Ты просто боишься будущего, поэтому слепо бежишь от своих страхов. Лит не знал, говорит ли он это ей или себе. — Я слишком сильно о тебе забочусь, чтобы позволить тебе совершить эту ошибку. Это оставит шрамы на нас обоих и, скорее всего, положит конец нашим отношениям. Никогда не принимай важных решений, будучи в гневе или страхе. — Именно такие эмоции мешают ясно мыслить. Они всегда заставят тебя выбрать неверный путь. Ты заслуживаешь кого-то лучше меня, особенно сейчас, когда я выгляжу как твой дедушка. Флория даже сквозь слёзы фыркнула от смеха. — Флория, которую я знаю, смелая, но не безрассудная. Я не умру в ближайшее время, так что нет причин себя торопить, — нежно поцеловал он её, прилагая все усилия, чтобы держать руки только на её голове. — Всё, чего я хочу, — чтобы ты была счастлива. Когда ты успокоишься и всё ещё будешь думать, что я могу сделать тебя счастливой, мы продолжим этот разговор. Прошу тебя, помни: я сломленный человек, и меня сломали снова. Ты заслуживаешь кого-то нормального и здравомыслящего, а я могу в любой момент разлететься на осколки и причинить тебе боль. Флория всё ещё всхлипывала, но он чувствовал, как она постепенно расслабляется под его прикосновениями. — Есть только одна просьба, которую я должен тебе оставить до конца ночи, — сказал он, вытирая её слёзы руками. — Что угодно, — прошептала она, ярко краснея. — Пожалуйста, оденься. Иначе, когда наши мамы зайдут сюда завтра утром, они тут же начнут устраивать нашу свадьбу. «К тому же даже в таком ослабленном состоянии я не знаю, сколько ещё смогу сдерживаться». Лит добавил это про себя. Он знал, что, будучи эмоционально уязвимым и длительное время изолированным от любого человеческого контакта, он особенно подвержен искушениям со стороны единственной девушки, которой позволил стать близкой — и физически, и эмоционально. Его подростковое тело рано или поздно возьмёт верх. Флория прекрасно это понимала — она чувствовала, как что-то твёрдое упирается ей в живот с того самого момента, как сняла одежду. Она выключила свет и встала с кровати. К счастью, форма лежала рядом — она была специально скроена так, чтобы легко надеваться и сниматься. Лит тут же стал сожалеть о содеянном и о том, что ни одна из его способностей не позволяла видеть в темноте.